Еретик

— Это Поп, — громко объявил Альт, — да будет всем известно. Прошу любить и жаловать.

Теперь мной заинтересовались и другие сталкеры. Кто смотрел вопросительно, кто настороженно, но преимущественно — враждебно.

— Ты бы еще кровососа притащил, — бросил хвостатый брюнет.

Я хотел огрызнуться, но Альт сжал меня за запястье.

— Гаваец, помнится, о Миледи ты так же отзывался. Пока она тебя от контроллера не спасла.

Брюнет смутился.

— Кстати, она соскучилась по твоим тефтелькам, — добавил Альт, Миледи поддержала ворчанием.

— Неси-ка сюда лучше ты свое добро. Или гол, как сокол?

— Не дождешься. Но это после. Ну, чего стоишь? Моя волчица еще голодна, да и у нас с Попом кишки марш играют.

— Миледи угощу, а ты меня не спасал — плати.

— Коммерсант… Ты меня с Попом накорми, а заплатить я не забуду.

— Знаю я вас. Брать горазды, отдавать — до смерти тянете.

Сталкеры возмущенно загудели.

— Нет в тебе адыгства, Гаваец, — деланно разочаровался Альт. — Смотри, кровопийца, все контейнеры забиты.

Альт начал вытаскивать арты по одному. В цене сходились быстро. Значит, ничего нового Альт не принес. Я с сожалением наблюдал, как камни проходили мимо меня, молил, чтобы Альт не вспомнил об артах в моих контейнерах.

— Поп, «ломоть мяса».

Во мне будто что-то оборвалось. Нехотя я отдал мягкий прессованный кусок органических тканей.

— Как ребра? — поинтересовался Альт, явно намереваясь продать и «светляк».

— Побаливают.

Альт кивнул и спросил Гавайца с напускной строгостью:

— Долго нам еще ждать ужин?

Гаваец улыбнулся, в приподнятом настроении запер арты в сейфе, выложил на прилавок сухпаи, две фляги с водой и — о, мой Бог! — сигареты.

— Выпивку? — предложил Гаваец.

— А как же. Если б ты знал, чего мы натерпелись. От стресса надо избавляться, — ответил Альт.

На деревянную полку со стуком опустилась литровая бутылка. «Чернобыльские зори», — гласила этикетка с трехлепестковым знаком радиактивности.

— Бери-хватай, — сказал мне Альт, сгреб часть ужина и понес к свободному столику. — Запомни того упыря, — поучал сталкер по ходу. — У него можно достать все, что нужно в Зоне. Как говорят у меня на Родине, у него и мыши жируют.

Гаваец тем временем дразнил Миледи дохлым ошкуренным тушканом. Альт одарил торговца мрачным красноречивым взглядом, Гаваец поскучнел, спрятал грызуна и высыпал из картонной коробки сырые тефтели. Миледи заглатывала лакомства целиком, с голодной жадностью, сопением и чавканьем.

Несмотря на дикий голод, ел я без удовольствия. Столовых приборов не было, приходилось брать пищу пальцами, липкими от пота, пахнущими пороховой гарью. Сколько раз я облучался аномалиями и артами? Да еще и к Янову шли после выброса. По-хорошему, обмыться бы, тщательно, с обеззараживающим порошком. Доставляло беспокойство и повисшее в воздухе недоверие. Со всех сторон я чувствовал на себе косые взгляды сталкеров. Как бы не зарезали во сне.

— Кушай, или не сыт? — обратился ко мне Альт.

— Когда все вокруг желают, чтобы ты подавился, кусок в глотку не лезет, — ответил я тихо.

— Не воспринимай близко к сердцу. Тут всегда относятся с подозрением к новичкам.

— Не каждый новичок одет в форму спецназа.

— Ты — мой друг. Твоя обида — моя обида. Будь спокоен, меня здесь уважают. Аллах мне судья, тебя не тронут. Лучше радуйся, что едим не суп из утки.

Слова Альта немного успокоили, но забывать о бдительности я не собирался. Береженого Бог бережет. Крестик будто сам запросился в ладонь. В задумчивости я водил большим пальцем по граням и рельефной фигурке на распятье, запоминал угрюмые лица сталкеров, пытался прочесть их. «Да будут постыжены и жестоко поражены все враги мои; да возвратятся и постыдятся мгновенно». Строки из псалма всплыли в памяти произвольно, хоть я и не заучивал их. Что производит впечатление, запоминается поневоле.

— Ты меня слышишь? — похоже, Альт окликал меня не в первый раз.

— Ну?

— Стаканы, говорю, долго стоять не должны.

В руке сталкера я заметил граненный. Такой же стоял и подле моего локтя, полный водки.

— А тебе вера позволяет? — удивился я.

— Мы в Зоне, друг. Это слепая точка в обзоре Аллаха.

Я пожал плечами, бросил безразлично:

— Как знаешь.

В нос ударил запах полыни, спирт обжег горло, в животе затеплился огонек. Такой водки я еще не пробовал. По телу пробежала приятная дрожь. Язык зазудел: просил еще.

— Между первой и второй промежуток небольшой, — повеселел я.

Альт разлил хрустально чистую жидкость по стаканам, произнес тост:

— За удачный исход!

— Давай.

Чокнулись, опрокинули. Тепло растеклось по венам, ослабило натянутые нервы. Как же мне не хватало в Зоне простой водяры! Порою подмывало выйти в чисто поле и заорать во всю глотку. Помогали сигареты и Бог. Странно их ставить на один уровень, но я не мог обойтись ни без того, ни без другого. Благодаря ним я пока не сломался, ни разу не взорвался на службе, оставался человеком.

С каждым стаканом голова тяжелела, а груз на душе легчал. Губы тянулись в беспричинной улыбке. Я летел навстречу эйфории. Вспоминалось только светлое. Меня наполняла уверенность: все получится, дерзай. Будущее казалось предсказуемым и оптимистичным.