Еретики Дюны

– Майлс Тег очень мужественный человек, но думаю, что ты слишком упрощаешь, – возразила Одраде.

– Возможно. Но я всегда верно судила о тебе, даже тогда, когда мы с тобой обе были послушницами.

Она все знает, подумала Одраде.

– Нам не надо этого объяснять, – сказала Одраде, подумав: Причина в том, какой я родилась, как меня воспитывали и обучали, какой я была… какими мы были обе: Дар и Тар.

– В Атрейдесах есть что-то, не поддающееся нашему анализу, – сказала Тараза.

– Это не может быть генетической случайностью?

– Иногда мне кажется, что после Тирана с нами вообще не происходит никаких случайностей, – сказала Тараза.

– Мог ли он тысячи лет назад прозреть все, что произойдет вплоть до нынешнего момента, сидя в своей Цитадели?

– Как далеко ты можешь проследить свои корни? – спросила Тараза.

– Что в действительности происходит, когда Верховная Мать приказывает Селекционным Куртизанкам: «Скрестите этих двух человек», – вопросом на вопрос ответила Одраде.

Тараза холодно улыбнулась.

Одраде внезапно ощутила себя на гребне волны, несущей ее в неизведанное. Тараза хочет моего мятежа! Она желает, чтобы я стала ее противником!

– Ты не хочешь встретиться с Ваффом? – спросила она.

– Сначала я хочу выслушать твою оценку.

– Он рассматривает нас как инструмент «Возвышения Тлейлаксу». Ты – Божий дар для его народа.

– Долго же они этого ждали, – сказала Тараза. – Так искусно притворяться столько тысячелетий!

– Они смотрят на время так же, как мы, – согласилась Одраде. – Самое трудное было убедить его в том, что мы разделяем их Великую Веру.

– Но почему они притворяются такими неуклюжими? – спросила Тараза. – Они ведь вовсе не глупы.

– Это отвлекало наше внимание от истинных целей изготовления гхола, – ответила Одраде. – Кто же поверит, что такие вещи могут делать тупицы?

– А что они создали? – поинтересовалась Тараза. – Только имидж злобности и тупости?

– Если долго притворяться тупым, то в конце концов действительно станешь глупцом, – сказала Одраде. – Усовершенствуй мимикрию лицеделов и…

– Как бы то ни было, но мы должны их наказать, – решила Тараза. – Я отчетливо это вижу. Пусть его сейчас же доставят сюда.

Одраде отдала распоряжение, пока они ждали, Тараза сказала:

– Последовательность, которой мы придерживались в обучении гхола, стала негодной еще до того, как они скрылись из Убежища на Гамму. Он шел впереди своих учителей, схватывая на лету то, о чем не должен был даже догадываться. Он делал это с потрясающей скоростью. Это тревожный знак. Интересно, каким он стал сейчас?

Историки пользуются мощными рычагами власти, и некоторые из них знают это. Они воссоздают прошлое, изменяя его, согласно своим собственным концепциям, меняя, таким образом, и будущее.

Лето II, Его Голос из Дар-эс-Балата

Светало. Дункан едва поспевал за своим проводником. Этот старый на вид человек оказался неутомимым, словно газель. Казалось, он не знал, что такое усталость.

Всего несколько минут назад они сняли с глаз приборы ночного видения, и Дункан был несказанно рад, что избавился от них. Все, что не попадало в поле зрения очков, казалось черным и туманным в тени густых ветвей лесных зарослей. Мир сузился. В поле зрения какими-то рывками попадали предметы – то желтые кусты, то каменная стена с пластиловыми воротами, то пара причудливо-серебристых деревьев, то мост, вырубленный из монолитного камня, позеленевшего от времени, то арка, выложенная белым известняком. Сооружения казались древними и очень дорогими, ручная работа высоко ценилась во все времена…

Дункан не имел ни малейшего понятия, где они находятся. Местность ничем не напоминала ту Гьеди Один, какую он помнил.

С рассветом стало видно, что они идут по лесной звериной тропе вверх по склону холма. Подъем стал круче. Слева в промежутках между деревьями мелькала долина. Небо было затянуто густым туманом, скрадывающим расстояние и прикрывшим путников от посторонних глаз. Тот мир, в котором они оказались, был, казалось, совершенно оторван от вселенной.

Во время короткой остановки – не для отдыха, а для того, чтобы «послушать» лес, – Дункан присмотрелся к ограниченному туманом пространству. Неба не было – сплошной туман. Простора не было, Дункан потерял чувство связи с другими мирами и планетами. Космос исчез, остался узкий маленький мирок их бегства.

Маскировка оказалась несложной: теплое белье тлейлаксианца, подушечки за щеки, чтобы придать лицу округлость. Курчавые черные волосы выпрямили с помощью какой-то горячей химической дряни и осветлили белилами. Сверху пришлось надеть прибор ночного видения. Волосы на лобке сбрили, и когда Дункан взглянул на себя в зеркало, то не узнал глянувшего на него человека.