Еретики Дюны

Она так и не поняла, что со мной произошло, подумала Одраде. Тараза ожидала, что ее мягкая и покладистая Дар проявит независимость, но не предполагала, что эта независимость произведет такой переполох в Высшем Совете. Тараза отказывалась признать, что все происшедшее было в конечном счете делом ее рук.

– Обычная практика, – сказала Одраде.

Эти слова подействовали на Таразу, как пощечина. Только выучка Бене Гессерит позволила ей не наброситься на Одраде с кулаками.

Обычная практика!

Как много раз Тараза сама обнаруживала в себе этот источник раздражения, этот вечный стимул скрытой ярости? Одраде часто слышала это.

Между тем Одраде цитировала Верховную Мать:

– Застывший обычай опасен. Враги могут определить его особенность и использовать против вас.

Тараза нехотя выдавила:

– Да, это признак слабости.

– Наши враги думают, что знают наши привычки, – продолжала говорить Одраде. – Даже вы, Верховная Мать, думали, что знаете границы, в пределах которых я буду действовать. Я была, как Беллонда. Еще до того, как Беллонда открывала рот, ты уже знала, что она скажет.

– Мы сделали ошибку, не поставив тебя выше меня? – спросила Тараза. Она сказала это из чувства глубочайшей привязанности.

– Нет, Верховная Мать. Мы вступили на очень опасный путь, но обе знаем, куда должны прийти.

– Где сейчас Вафф? – спросила Тараза.

– Спит под надежной охраной.

– Вызови Шиану. Мы должны решить, не стоит ли оборвать эту часть проекта.

– И получить причитающиеся нам шишки.

– Как скажешь, Дар.

Шиана выглядела немного заспанной и протирала глаза, когда появилась в гостиной, хотя и успела ополоснуть лицо и надеть чистую белую накидку. Волосы были еще влажными.

Тараза и Одраде стояли у окна спиной к свету.

– Это Шиана, Верховная Мать, – сказала Одраде.

Шиана мгновенно пришла в себя и выпрямилась. Она слышала об этой могущественной женщине, этой Таразе, которая железной рукой правила Общиной Сестер из дальней крепости под названием Капитул. Яркий свет, на фоне которого выделялись силуэты обеих женщин, слепил девочке глаза, сбивал с толку. В контражуре лиц Преподобных Матерей было почти не видно, казалось, что темные контуры окружены сияющим ореолом.

Послушница тщательно проинструктировала Шиану на этот случай.

– Стой перед Верховной Матерью почтительно и говори с уважением. Говори только тогда, когда тебя спросят.

Шиана в точности последовала этому наказу.

– Мне сказали, что ты можешь стать одной из нас, – произнесла Тараза.

Обе женщины видели, какое действие произвели эти слова на ребенка. К этому времени Шиана уже немного знала о достижениях Преподобной Матери. Ее душу озарил луч истины. Она начала приобщаться к тому бездонному источнику знаний, которые накопила Община Сестер в течение тысячелетий. Ей рассказывали о селективной передаче памяти, о памяти других, о муке Пряности. И вот сейчас она стоит перед самой могущественной из всех Преподобных Матерей, перед той, от кого нельзя скрыть ничего.

Шиана не ответила, и Тараза повысила голос:

– Тебе нечего сказать, дитя?

– Зачем здесь слова, Верховная Мать? Вы и так уже все сказали.

Тараза послала Одраде многозначительный взгляд.

– У тебя есть еще какие-нибудь маленькие сюрпризы для меня, Дар?

– Я же говорила, что она великолепна, – ответила Одраде.

Тараза снова обратила свое внимание на Шиану.

– Ты гордишься таким мнением о себе, дитя?

– Оно устрашает меня, Верховная Мать.

Изо всех сил стараясь сохранить бесстрастное выражение лица, Шиана напомнила себе: Говори только самую глубокую правду, которую ты чувствуешь. После такого напоминания ей стало несколько легче дышать. Эти слова – слова предупреждения – приобрели сейчас для девочки совершенно новое значение. Она опустила голову и смотрела в пол перед двумя женщинами, не поднимая на них глаз. Шиана чувствовала, что у нее сильно бьется сердце, и это не ускользает от внимания Преподобных Матерей.

– Но оно и должно тебя устрашать, – согласилась с девочкой Тараза.

– Ты поняла, что было тебе сказано, Шиана? – спросила Одраде.

– Верховная Мать желает знать, полностью ли я предана делу Общины Сестер, – ответила Шиана.

Одраде посмотрела на Таразу и пожала плечами. Им троим было больше нечего обсуждать. Такое бывает между членами семьи, а Бене Гессерит и был одной большой семьей.

Тараза продолжала молча изучать Шиану. Взгляд Верховной Матери был тяжелым, лишающим Шиану энергии, но девочка понимала, что надо терпеть, молчать и не реагировать на этот беспощадный осмотр.