ЭРКЮЛЬ ПУАРО

Может, на фотографии, которую «недавно видела» миссис Апворд, изображена миссис Ренделл?

Другими словами, миссис Ренделл и Лили Гэмболлл – одно лицо? Сведения о Лили Гэмболлл, исправившейся и вернувшейся в лоно цивилизованного общества, обрываются где-то в Ирландии. Что, если доктор Ренделл встретил свою будущую жену именно там, не подозревая о ее прошлом? Лили Гэмболлл окончила курсы стенографии. Ее с доктором пути вполне могли пересечься.

Пуаро покачал головой и вздохнул.

Разумеется, все это вполне возможно. Но хотелось бы знать наверняка.

Откуда ни возьмись налетел холодный ветер, а солнце скрылось за облаками.

Пуаро поежился и направил свои стопы к дому.

Да, хотелось бы знать наверняка. Найти бы орудие убийства...

И в эту секунду он его увидел и даже вздрогнул, потому что инстинкт подсказал ему – он не ошибается.

II

Потом он задавал себе вопрос: видел ли он этот предмет раньше, может, отметил его подсознательно? Ведь, надо полагать, он преспокойно лежал себе на этом месте со дня приезда Эркюля Пуаро в Лонг-Медоуз...

Прямо здесь, на захламленном книжном шкафу около окна.

Но почему он все-таки не заметил его раньше?

Пуаро взял предмет, прикинул его вес, внимательно осмотрел его, переложил из руки в руку, занес для удара...

В комнату, сопровождаемая двумя псами, обычным вихрем ворвалась Морин. И спросила своим певучим и дружелюбным голосом:

– Привет, развлекаетесь с сахароколкой?

– Эта штука так называется? Сахароколка?

– Да. Сахароколка... или сахарный молоток... не знаю точного названия. Забавная штуковина, да? Еще и птичка наверху – прямо детская игрушка.

Пуаро неторопливо повертел в руках эту кухонную утварь. Эдакая медная безделушка в форме тесла[102], тяжелая, с острой режущей кромкой. Там и сям утыкана цветными камешками, небесно-голубыми и красными. Наверху – легкомысленная пташка с бирюзовыми глазками.

– Небось такой штучкой кого-нибудь убить – одно удовольствие, – заявила она беззаботно. И, забрав молоток у Пуаро, нанесла удар по какой-то точке в пространстве. – До жути просто, – сделала она вывод. – Как там у Теннисона в «Королевских идиллиях»? «Настал мой час! – так Марк воскликнул и череп раскроил ему». А что, этой штуковиной ничего не стоит раскроить череп, верно?

Пуаро взглянул на нее. Улыбчивая безмятежность – ничего другого он не прочел на ее веснушчатом лице.

Она добавила:

– Я уж сказала Джонни, что его ждет, если он мне надоест хуже черта. В супружеской жизни – штука незаменимая!

Она засмеялась, положила молоток для колки сахара на место и повернулась к двери.

– Я ведь зачем-то сюда шла. – Она застыла в раздумье. – Не могу вспомнить... Вот голова садовая! Ладно, пойду посмотрю на пудинг, может, надо долить воды в кастрюлю.

Но Пуаро остановил ее вопросом:

– Вы эту штуку привезли с собой из Индии?

– Нет-нет, – возразила Морин. – Я ее купила под Рождество, на «П и П».

– «П и П»? – озадаченно переспросил Пуаро.

– «Приноси и покупай», – охотно разъяснила Морин. – В доме приходского священника. Приносишь вещи, которые тебе не нужны, ну и что-то покупаешь. Если найдешь что-то не совсем ужасное. На самом деле ничего для тебя нужного там нет. Я купила это, да еще кофейник. У кофейника мне носик понравился, а у молотка – птичка, просто загляденье.

Она показала на небольшой кофейник из чеканной меди. Искривленный носик-хоботок... где-то он такой уже видел?

– По-моему, они из Багдада, – припомнила Морин. – Если не путаю, Везерби сказали именно так. А может, из Персии.

– Так они вам достались от Везерби?

– Да. У них жуть сколько всякого барахла. Всё, побежала. Пудинг надо проверить.

Она вышла. Хлопнула дверь. Пуаро еще раз взял сахароколку и подошел с ней к окну.

На режущей кромке виднелись – едва заметные, выцветшие, но все-таки виднелись – пятнышки.

Пуаро удовлетворенно кивнул.

Секунду поколебавшись, он забрал молоток и унес к себе в комнату. Там аккуратно упаковал его в коробку, завернул в бумагу, перевязал и со свертком под мышкой спустился вниз и вышел из дому.

Можно не волноваться – исчезновения сахароколки никто не заметит. Про этот дом не скажешь, что все в нем разложено по полочкам.

III

В Лабурнумсе своим чередом – со скрипом – шла совместная работа.

– Дорогая, что за прихоть – делать из него вегетарианца? Получится какой-то тип со странностями. И уж никак не романтический герой, – настаивал Робин.

– А что я могу поделать, – упрямилась миссис Оливер. – Он всю жизнь был вегетарианцем. Он возит с собой специальную машинку, чтобы натирать сырую морковь и репу.

– Но, Ариадна, драгоценная вы моя, почему?