Эркюль Пуаро

– Да нет, мне ваша версия представляется вполне убедительной, – медленно, как бы размышляя вслух, сказал мистер Саттертвейт. – Я имею в виду ваше предположение, что сэр Бартоломью собрал тех, на кого падает подозрение. Правда, надо учесть, что собрал-то он не всех. Например, не было ни вас, ни меня, ни миссис Баббингтон. Юного Мендерса тоже надо исключить.

– Почему?

– Потому, что он случайно там оказался. Сэр Бартоломью его не приглашал. Значит, он не входит в круг подозреваемых.

– Тогда надо исключить и Энтони Астор.

– Да нет же, она там была – это мисс Мюриэл Уиллс из Тутинга.

– Ах да, я совсем забыл, что она мисс Уиллс.

Сэр Чарльз нахмурился. Мистер Саттертвейт всегда отличался умением читать чужие мысли. Вот и сейчас он совершенно точно знал, о чем подумал его друг. И когда сэр Чарльз заговорил, у мистера Саттертвейта имелись все основания поздравить себя.

– А знаете, Саттертвейт, вы правы. Нельзя подозревать всех, кого он пригласил... потому что, в конце концов, там ведь были леди Мэри и Эгг... Нет, безусловно, он просто хотел воспроизвести ту обстановку... Он кого-то подозревал и рассчитывал, что у него будет достаточно свидетелей. Видимо, так...

– Да, вероятно. Теперь нам остается только гадать. Ну, допустим, мы исключим Литтон Горов и вас, меня, миссис Баббингтон и Оливера Мендерса. Кто остается? Анджела Сатклифф?

– Энджи? Побойтесь бога, мой дорогой, они с Толли старинные друзья.

– Стало быть, Дейкерсы?.. Значит, именно их вы подозреваете? Могли бы сразу сказать, когда я вас спросил.

Сэр Чарльз взглянул на мистера Саттертвейта, у которого был скромно-торжествующий вид.

– Вероятно, мог бы, – задумчиво проговорил Картрайт. – Не то чтобы я их подозревал, а... Просто, кажется, они больше, чем кто-либо... Начать с того, что я их плохо знаю. Но, ей-богу, никак не возьму в толк, чем Фредди Дейкерсу, который всю жизнь торчит на скачках, или Синтии, владелице баснословно дорогого модного салона, мог помешать старый безобидный пастор...

Сэр Чарльз недоуменно покачал головой. Потом лицо его оживилось.

– Постойте-ка, ведь есть еще эта Уиллс. Опять о ней забыл. Почему-то все время о ней забываю. Что-то в ней есть такое... неопределенное, что ли, черт ее знает.

Мистер Саттертвейт улыбнулся.

– Помните знаменитую строку Бернса: «Малый, который все пишет и пишет...»? Так вот это прямо о ней сказано. Уверен, мисс Уиллс все свое время проводит за этим занятием. Заметили, какой у нее острый взгляд? Даже очки не могут этого скрыть. Думаю, у мисс Уиллс уже имеются заслуживающие внимания записи об этом деле.

– Вы уверены? – с сомнением сказал сэр Чарльз.

– Пока я уверен в одном – нам надо пообедать. А потом отправиться в Мелфорт-Эбби. Может быть, удастся там что-нибудь разузнать.

– Кажется, мой друг, вы находите удовольствие в этом новом занятии, – заметил сэр Чарльз с насмешливым огоньком в глазах.

– Не таком уж новом. Мне и прежде приходилось расследовать преступления. Однажды у меня сломался автомобиль, и я остановился в одной уединенной гостинице... – негромко начал было мистер Саттертвейт, но его голос потонул в сочных раскатах хорошо поставленного баритона сэра Чарльза:

– Вот, помнится, когда я гастролировал в 1921 году...

Глава 4

ПОКАЗАНИЯ ПРИСЛУГИ

В лучах заходящего сентябрьского солнца Мелфорт-Эбби являло собой самую мирную, идиллическую картину. Санаторий размещался в старинном аббатстве, построенном еще в пятнадцатом веке. Потом, когда его восстанавливали, пристроили еще одно крыло. Нового здания отсюда видно не было – оно стояло в некотором отдалении.

Сэра Чарльза и мистера Саттертвейта встретила миссис Леки, повариха, дородная дама, облаченная по случаю траура во все черное и с заплаканными глазами. Однако сразу видно было, что ее хлебом не корми, только дай поговорить. Сэр Чарльз был ей знаком, и поэтому она адресовалась главным образом к нему: