Эркюль Пуаро

– Уверена, сэр, вы понимаете, каково мне досталось. Хозяин умер, и тут все и началось. Полон дом полисменов, всюду суют свой нос. Вы не поверите, даже в мусорных баках рылись. А допросами так просто замучили. Вот уж не думала, что доживу до такого! А доктор какой достойный джентльмен был. Уж мы все так радовались, когда ему звание пожаловали, нам с Беатрис этот день на всю жизнь запомнился, хотя она двумя годами позже меня сюда поступила. Этот молодчик из полиции (его-то джентльменом никак не назовешь, уж кто-кто, а я повидала на своем веку джентльменов и понимаю благородное обхождение), вот я и говорю, этот молодчик, может, он и старший инспектор, не знаю, врать не буду... – Тут миссис Леки остановилась, чтобы перевести дух и выбраться из словесной трясины, в которой она увязла. – Вот я и говорю, допрашивает он меня обо всех горничных, они славные девушки, говорю, все до одной... Ну, случается, говорю, что Дорис когда и проспит утром, бывает, пожурю ее, а Вики, так она и нагрубить может, чего же и ждать от молодых, если мамаши дома их не воспитывают... Но девушки они все славные, и ничего другого я ему сказать не могу, хоть он и старший инспектор. «Да, – говорю ему, – не думайте, что я стану возводить на них напраслину. Они славные девушки, и точка, а к убийству они никакого касательства не имеют, прямо грех и подумать про них такое».

Миссис Леки снова перевела дух.

– Вот мистер Эллис – совсем другое дело. Мне о нем ничего не известно, и я не поручусь за него, он явился сюда из Лондона, здесь его никто не знал, а мистер Бейкер сейчас на отдыхе.

– Бейкер? – переспросил мистер Саттертвейт.

– Ну да, мистер Бейкер, он вот уже семь лет как служит дворецким у сэра Бартоломью. Вообще-то он почти все время живет в Лондоне, на Харли-стрит. Вы, наверное, его помните, сэр? – обратилась миссис Леки к сэру Чарльзу, и он кивнул в ответ. – Сэр Бартоломью привозил его сюда, когда ждал гостей. У мистера Бейкера здоровье пошаливает, так сказал сэр Бартоломью, и он отпустил его на пару месяцев, пусть, мол, отдохнет хорошенько, такой щедрый джентльмен, сэр Бартоломью, послал мистера Бейкера на курорт, в Брайтон, и за лечение заплатил. А мистера Эллиса пригласил сюда на это время, и я так и сказала этому старшему инспектору, что, мол, ничего о мистере Эллисе не знаю, хотя послушать его, так он служил в самых знатных домах, и то сказать, держался он как настоящий джентльмен.

– Может быть, в нем было что-нибудь необычное, вы не заметили? – с надеждой спросил сэр Чарльз.

– Как странно, что вы спрашиваете об этом, сэр! Право, уж не знаю, как и сказать, в общем-то – и да и нет...

Сэр Чарльз взглядом подбодрил миссис Леки, и она снова заговорила:

– Что-то было в нем такое, только вот что, не знаю как и сказать...

«Вот так всегда и бывает, когда случается несчастье, – с досадой подумал мистер Саттертвейт. – Как ни презирала полицейских миссис Леки, она не устояла против них. Раз они считают Эллиса преступником, она усматривает в нем что-то «такое».

– Ну, во-первых, держался он надменно. Нет, не подумайте чего, уж насчет вежливости – полный порядок, ничего не скажешь, настоящий джентльмен... В самых лучших домах служил. Но держался особняком, чуть что – сразу к себе в комнату. Какой-то он... право, не знаю, как сказать... какой-то, ну, словом, что-то в нем такое...

– Может быть, он вовсе и не дворецкий, вам не показалось? – спросил мистер Саттертвейт.

– Да нет, служил он исправно, сэр. Делал свое дело, как полагается... И обо всяких знаменитостях много чего знал.

– Ну, например? – осторожно спросил сэр Чарльз.

Но миссис Леки решила, видимо, что с нее довольно. Взгляд у нее стал какой-то отсутствующий. Мало ли что служанки болтают, не в ее правилах повторять всякие сплетни. Порядочная женщина никогда не станет этого делать.

– Не могли бы вы описать его наружность? – спросил мистер Саттертвейт в надежде снова ее разговорить.

Миссис Леки и впрямь оживилась:

– Охотно, сэр. Очень почтенный джентльмен, седой, носит бакенбарды, немного сутулый. Видно, недавно начал полнеть, и это его очень заботило. Руки у него вроде немного трясутся, но не думайте, не по той причине. От спиртного он воздерживался... не в пример многим. Сдается мне, у него что-то неладно с глазами, слезятся, что ли, от света. Он почти всегда ходил в очках.

– А какие-нибудь особые приметы есть? – спросил сэр Чарльз. – Шрам? Родимое пятно? Изуродованные пальцы?

– Нет, ничего такого не было, сэр.

– Насколько проще все в детективных романах, – вздохнул сэр Чарльз. – Уж там-то всегда имеются особые приметы.

– У него не хватает одного зуба, – сказал мистер Саттертвейт.

– Возможно, сэр. Но сама я этого не замечала.

– А как он вел себя в тот вечер, когда был убит сэр Бартоломью? – спросил мистер Саттертвейт.

– Право, ничего не могу сказать, сэр. Понимаете, у меня было полно хлопот на кухне. Где уж было мне что-то заметить!

– Да-да, понимаю.