Эркюль Пуаро

Розалин плакала.

– О Дэвид, Дэвид! Тебе не следовало так говорить с ней. Она одна из всех Клоудов была добра ко мне.

Он прервал ее в ярости:

– Замолчи, глупая! Ты хочешь, чтобы они навалились и выжали из тебя все до последнего пенни?

– Но эти деньги... Если они и правда не мои... – Под его взглядом она сжалась. – Я... Я не то хотела сказать, Дэвид.

– Надеюсь.

«Совесть, – подумал он, – ужасная вещь». Да, он не учел, насколько совестлива Розалин. В будущем это, очевидно, может превратиться в проблему.

В будущем? Он нахмурился, глядя на нее, и устремился мыслями вперед. Будущее Розалин... Его собственное будущее... Он всегда знал, чего хочет... Знает и сейчас... Но Розалин? Что ждет Розалин?

Он нахмурился.

Она внезапно вскрикнула:

– Мне страшно! Я, наверно, скоро умру!

Он сказал, глядя на нее с любопытством:

– Так ты понимаешь, что может дойти до этого?

– Что ты хочешь сказать, Дэвид?

– Я хочу сказать, что пять, шесть, семь человек хотели бы свести тебя в могилу как можно скорее.

– Но ведь не думаешь же ты об... убийстве? – В ее голосе прозвучал ужас. – Ты считаешь, что они могли бы совершить убийство? Нет, нет, только не такие порядочные люди, как Клоуды!

– Вполне возможно, что убийство совершают именно такие порядочные люди, как Клоуды. Но им не удастся погубить тебя, пока я рядом с тобой. Им пришлось бы сначала убрать с дороги меня. Но если это у них получится, тогда сама будь начеку.

– Дэвид! Не говори таких ужасов!

– Послушай. – Он сжал ее руку. – Если случится так, что меня здесь не будет, будь осторожна, Розалин. Жизнь – опасная штука, помни это. Чертовски опасная. И, сдается мне, особенно опасная для тебя...

ГЛАВА 7

– Роули, ты не можешь достать для меня пятьсот фунтов?

Роули пристально посмотрел на Линн. Она стояла перед ним, запыхавшаяся от бега, бледная, со сжатыми губами.

Он сказал, успокаивая ее так, как будто обращался к лошади:

– Ну, ну, спокойнее, старушка. В чем дело?

– Мне нужно пятьсот фунтов.

– Мне и самому они пригодились бы.

– Но, Роули, я говорю серьезно. Ты не можешь одолжить мне пятьсот фунтов?

– Я очень стеснен в средствах. Новый трактор...

– Да, да. – Она не интересовалась подробностями работы на ферме. – Но ты бы смог достать деньги, если бы тебе было очень нужно?

– Зачем они тебе, Линн? У тебя какие-нибудь неприятности?

– Они мне нужны для него... – Она указала кивком на большой прямоугольный дом на холме.

– Для Хантера? Чего ради?..

– Это все мама. Она взяла у него взаймы. У нее какие-то затруднения с платежами.

– Да, ей нелегко. – Голос Роули звучал сочувственно. – Я очень хотел бы помочь, да нечем.

– Не могу я, чтобы она брала в долг у него!

– Не кипятись. Деньги дает не он, а Розалин. А почему бы и нет, в конце концов?

– Почему бы и нет? И это говоришь ты, Роули?

– Не вижу, почему бы Розалин и не прийти на выручку хоть разок. Старый Гордон всех нас подкузьмил тем, что покинул этот мир без завещания. Если Розалин толково объяснить положение вещей, она сама поймет, что должна помогать.

– Ты-то не брал у нее?

– Нет. Ну, тут другое дело. Я не могу просить денег у женщины. Мужчине это не подобает.

– Неужели ты не понимаешь, что я не хочу быть... обязанной Дэвиду Хантеру?

– А ты ему вовсе не обязана. Это не его деньги.

– Но фактически все равно что его. Розалин полностью у него под каблуком.

– Да, еще бы! Но по закону деньги не его.

– Так ты не одолжишь, не можешь одолжить мне денег?

– Послушай, Линн. Если бы ты попала в настоящий переплет... шантаж или долги... я мог бы продать землю или скот. Но это было бы уже с отчаяния. Я и так только-только становлюсь на ноги. Да еще никогда не знаешь, чего ждать от этого чертова правительства. Все у него через пень колода, заваливает нас вопросниками и анкетами. Приходится иной раз заполнять их до глубокой ночи.

Линн повернулась и медленно пошла к «Белой вилле».

II

– Ты не можешь вернуть их, мамочка?

– Ну что ты, Линн, дорогая моя! Я пошла с ними прямо в банк. Потом я заплатила Артурсу, Бодгэму и Небворту. Небворт уже стал просто невежлив. Какое облегчение, дорогая! Я уже много ночей не спала. Поверь, Розалин проявила полное понимание и была очень мила.

Линн сказала с горечью:

– Ну теперь, я думаю, ты будешь обращаться к ней часто.

– Надеюсь, что в этом не будет необходимости, дорогая. Я постараюсь быть очень экономной. Но, конечно, теперь все так дорого. Жизнь все хуже и хуже.

– А с нею и мы становимся все хуже. Делаемся попрошайками.

Адела вспыхнула:

– Ты не выбираешь выражений, Линн! Я объяснила Розалин, что Гордон всегда нам помогал.

– Мы не должны были пользоваться его помощью. Это нехорошо. Он имеет все основания презирать нас.

– Кто презирает нас?

– Этот отвратительный Дэвид Хантер.

– Право, – сказала с достоинством миссис Марчмонт, – я не понимаю, какое может иметь значение, что именно думает Дэвид Хантер. К счастью, сегодня утром его не было дома, иначе, пожалуй, он повлиял бы на Розалин. Она совершенно у него под каблуком.

Линн переменила разговор.