Эркюль Пуаро

Когда свет зажегся снова, Эркюль Пуаро уже одолел половину подъема по широким низким лестничным ступенькам. Полицейские у двери отдали ему честь, он вышел на улицу и зашагал к углу. Прямо за углом, прижавшись к стене, стоял маленький, дурно пахнущий человечек с красным носом. Он заговорил хриплым, тревожным шепотом:

– Я здесь, начальник. Мне пора приступать к делу?

– Да. Вперед.

– Вокруг чертова уйма «бобби»!

– Всё в порядке. Их о вас предупредили.

– Надеюсь, они не станут вмешиваться?

– Не станут. Вы уверены, что сможете выполнить то, за что взялись? Этот зверь большой и злобный.

– Со мной он не будет злобным, – уверенно ответил человечек. – Потому что у меня тут кое-что имеется. Любой пес пойдет за мной в ад ради этого!

– В данном случае, – пробормотал Эркюль Пуаро, – он должен пойти за вами из Ада.

VI

Рано утром зазвонил телефон. Пуаро взял трубку. Голос Джеппа произнес:

– Вы просили меня позвонить вам.

– Да, просил. Eh bien?

– Никаких наркотиков – но мы нашли изумруды.

– Где?

– В кармане у профессора Лискерда.

– У профессора Лискерда?

– Вы тоже удивлены? Откровенно говоря, я не знаю, что и думать! Он выглядел удивленным, как младенец; уставился на них, сказал, что не имеет ни малейшего понятия, как они попали в его карман, – и, будь я проклят, я верю, что он говорит правду! Вареско, должно быть, просто сунул их ему в карман в темноте. Я не могу даже представить себе, чтобы такой человек, как Лискерд, был замешан в таком деле. Он член всех этих претенциозных обществ, даже связан с Британским музеем! Единственное, на что он тратит деньги, – это книги, притом пыльные, подержанные книги... Нет, он не вписывается в эту картину. Я начинаю думать, что мы ошибаемся и что в этом клубе нет никаких наркотиков.

– О нет, они есть, друг мой, и они были там сегодня вечером. Скажите, никто не выходил через ваш тайный проход?

– Выходил принц Генри Сканденбергский со своим конюшим – он только вчера прибыл в Англию. Витамиан Эванс, член кабинета министров... Дьявольская работа – быть министром лейбористов, приходится проявлять крайнюю осторожность! Никто не возражает, когда министр-тори тратит деньги на разгульную жизнь, поскольку налогоплательщики думают, что он тратит свои собственные деньги. Но когда это делает лейборист, публика чувствует, что он тратит ее деньги! И так оно и есть, в каком-то смысле... Леди Беатриса Винер вышла последней: она послезавтра собирается выйти замуж за этого самоуверенного молодого герцога Леоминстерского. Не верю, чтобы кто-то из них был в этом замешан.

– И вы правы. Тем не менее наркотик был в клубе и кто-то вынес его оттуда.

– Кто же?

– Я, mon ami, – мягко ответил Пуаро.

Сыщик положил трубку, прервав бессвязные восклицания Джеппа, так как позвонили в дверь. Он пошел и открыл ее. Вплыла графиня Русакова.

– Если б мы не были, увы, слишком старыми, как бы это нас скомпрометировало! – воскликнула она. – Видите, я пришла, как вы велели мне в вашей записке. Мне кажется, за мною шел полицейский. Но он может остаться на улице... А теперь, друг мой, в чем дело?

Пуаро галантно взял у нее лисьи меха.

– Зачем вы положили эти изумруды в карман профессора Лискерда? – спросил он. – Ce n'est pas gentille, ce que vous avez fait là![64]

Графиня широко раскрыла глаза:

– Естественно, я хотела положить эти изумруды в ваш карман!

– О, в мой карман?

– Конечно. Я поспешно подошла к столику, где вы обычно сидите, но свет уже погас, и, наверное, я по ошибке опустила их в карман профессора.

– А почему вы хотели положить украденные изумруды в мой карман?

– Мне показалось – вы понимаете, мне надо было быстро сообразить, – что это самый лучший выход!

– Вера, вы меня уморите!

– Но, дорогой мой друг, подумайте сами! Появляются полицейские, свет гаснет – по нашей личной договоренности с теми клиентами, которых не должны застать врасплох, – и вдруг чья-то рука берет со стола мою сумочку. Я вырываю ее из этой руки, но чувствую сквозь бархат внутри что-то твердое. Сую в нее руку, на ощупь чувствую, что это драгоценности, и сразу же понимаю, кто их туда положил!

– О, понимаете?

– Конечно! Этот salaud![65] Этот змей, это чудовище, этот двуличный, вероломный, гад ползучий, сукин сын Поль Вареско!

– Тот, кто является вашим партнером в «Аду»?

– Да, да, именно он – хозяин этого клуба, это он вложил деньги. До сих пор я не выдавала его, я-то умею хранить тайну! Но теперь, когда он меня предал, когда он попытался скомпрометировать меня перед полицией, – о, теперь я его разоблачу, да, я все расскажу!

– Успокойтесь, – сказал Пуаро, – и пройдемте со мной в соседнюю комнату.

Он открыл дверь. Это была маленькая комнатка, и в тот момент показалось, что она вся заполнена ПСОМ. Цербер казался огромным даже в просторном помещении «Ада»; в крохотной же столовой квартиры Пуаро казалось, будто в комнате нет никого, кроме Цербера. Тем не менее там также находился маленький зловонный человечек.