Есенин в быту

Знаковый месяц. Вернулся Есенин к Г. А. Бениславской в Брюсовский переулок, где не был практически около года, вернулся очень кстати – 5 марта они отметили день рождения Галины Артуровны. На следующий день Сергей Александрович писал Н. К. Вержбицкому в Батуми: «Вчера была домашняя пирушка: Пильняк, Воронский, Ионов, Флеровский, Берзина, Наседкин, я и сестра. Нарезались в доску. Больше всех, конечно же, мы с Ионовым».

Словом, как говорил Н. Клюев, «пьяная есенинская свалка длилась днями и ночами».

На одну из них, 9 марта, попала внучка Л. Н. Толстого С. А. Толстая. Привёл её в Брюсовский писатель Б. А. Пильняк, а сам ушёл. «Я же осталась, – вспоминала Софья Андреевна, – засиделись мы допоздна. Чувствовала я себя весь вечер как-то особенно радостно и легко. Мы разговорились с Галей Бениславской и с сестрой Сергея – Катей. Наконец я стала собираться. Было очень поздно. Решили, что Есенин пойдёт меня провожать. Мы вышли с ним вместе на улицу и долго бродили по ночной Москве. Эта встреча и решила мою судьбу».

На этой же прогулке великий поэт сделал Софье Андреевне предложение. Так она была хороша? Да нет. Выше среднего роста, сутуловатая, с бровями, нависшими над серовато-голубыми глазами. Писатель Н. Никитин говорил:

– Толстая была истинная внучка своего деда. Даже обличьем поразительно напоминала Льва Николаевича.

Значит, не внешностью (а других достоинств в женщинах Есенин не ценил) очаровала Софья Андреевна Сергея Александровича, а… фамилией и родством с великим писателем земли русской.

А чем руководствовалась Толстая, принимая предложение поэта? Ведь только пять дней назад она отметила в календаре: «Начало романа с Пильняком». А через неделю[74]

переспала с ним. При этом очень волновалась, что писатель не соблазнится её прелестями: «На извозчике – о посторонних вещах. Ко мне – ни за что. И тут на меня напал такой ужас. Еду и думаю: не пойдёт, конец – а без него не могу. Голова с вина дикая, и мысли острые, острые. Вот поднимусь на балкон и кинусь. Вероятно, он почуял что-то. Пошёл ко мне. Шёпотом, чтобы мать не услыхала, говорили. А потом пришла больная, изломанная, но настоящая страсть и как будто стёрла всё недоговорённое».

И это после того, как 10 марта всем близким Есенину людям Софья Андреевна была представлена как невеста поэта. А. А. Берзинь вспоминала о позднем звонке поэта и о его приглашении в гости. По голосу Анна Абрамовна поняла, что поэт пьян. Идти не хотелось. Сергей Александрович с обидой заявил:

– Я за тобой приползу. Пойми, что я женюсь и тут моя невеста.

– Какая невеста? – была ошарашена Берзинь.

– Толстая Софья Андреевна, – ответил Есенин торжествующе.

– А Льва Николаевича там нет? – пошутила Анна Абрамовна.

Тут трубку взяла Бениславская и всё объяснила ей. Пришлось ехать. И вот она в Брюсовском переулке, дом 2/14.

«Поднимаясь к дверям квартиры, в которой жили Есенины и Бениславская, я слышу, как играют баянисты. Их пригласил Сергей Александрович из театра Мейерхольда. В маленькой комнате и без того тесно, а тут три баяна наполняют душный, спёртый воздух могучей мелодией, которую слушать вблизи трудно. Рёв и стон».

В комнате Бениславская, Наседкин, Пильняк, сёстры Есенина и его двоюродный брат, Толстая. Берзинь усаживают между Пильняком и Софьей Андреевной. Сергей Александрович пьян, суетлив и счастливо улыбающийся. Он сидел на диване и с торжеством смотрел на Анну Абрамовну.

А. А. Берзинь рассказывала позже:

«Я поворачиваюсь к Софье Андреевне и спрашиваю:

– Вы действительно собираетесь за него замуж?

Она очень спокойна, и её не шокирует такой гам, царящий в комнате.

– Да, у нас вопрос решён, – отвечает она и прямо смотрит на меня.

– Вы же видите, он совсем невменяемый. Разве ему время жениться, его в больницу надо положить. Лечить его надо.

– Я уверена, – отвечает Софья Андреевна, – что мне удастся удержать его от пьянства.

– Вы давно его знаете? – задаю я опять вопрос.

– А разве это играет какую-нибудь роль? – Глаза её глядят несколько недоумённо. – Разве надо обязательно долго знать человека, чтобы полюбить его?

– Полюбить, – тяну я, – ладно полюбить, а вот выйти замуж – это другое дело…»

Прервав разговор, Софья Андреевна подошла к жениху и попыталась приласкать его. Есенин грубо отбросил её руку и грязно выругался. Толстая спокойно вернулась на своё место, а Бениславская начала «лечить» любимого: она налила стакан водки и подала ему. Катя и Берзинь согласно закивали головами: пусть лучше напьётся и уснёт, чем будет безобразничать. Так и случилось.

«Я, взяв Бениславскую за руку, выхожу с ней в коридор.

С. А. Толстая

– В чём дело, Галя, я ничего не понимаю.

У неё жалкая улыбка.

– Что же тут не понимать? Сергей собирается жениться… Он же сказал тебе об этом…

– Ты же знаешь, что Сергей болен, какая же тут свадьба?

Она устало машет рукой, и в её глазах я вижу боль и муку.

– Пусть женится, не отговаривай, может быть, она поможет и он перестанет пить».