Есенин в быту

– Вовсе не «пфф»! А спрашивали: «Кто были с вами?» Говорю: «Поэты Есенин и Мариенгоф».

– Зачем сказал?

– А что, мне всю жизнь из-за вас, дьяволов, в каталажке сидеть?

– Ну?

– Потом: «Почему побежали?» – «Потому, – отвечаю, – идиоты». Хорошо, что дежурный попался толковый. «Известное дело, – говорит, – имажинисты» – и отпустил, не составив протокола.

Словом, в тот злополучный день Есенин легко отделался, но, как писал когда-то Фёдор Глинка по поводу гибели любимого поэта Сергея Александровича, «а рок его подстерегал».

Шутка. Из заграницы Сергей Есенин привёз десяток неподъёмных чемоданов всяческого добра, среди которого были цилиндр и чёрная накидка на белой шёлковой подкладке. Однажды в этом опереточном наряде он разгуливал с начинающим писателем В. П. Катаевым по ночной Москве, пугая редких прохожих. На углу Тверского бульвара и Никитских ворот друзья заметили дряхлого извозчика, уныло ожидавшего клиентов.

Извозчик дремал на козлах. Есенин осторожно подошёл к дрожкам, вскочил на их переднее колесо и, заглянув в лицо старика, пощекотал ему бороду. Извозчик очнулся, увидел барина в цилиндре и решил спросонья, что спятил. А пассажир из прошлой жизни (при царе-батюшке) предложил:

– Давай, старче, садись на дрожки, а я сяду на козлы и лихо тебя прокачу! Хочешь?

– Ты что? Не замай! – испугался извозчик. – Не хватай вожжи! Ишь фулиган! – закричал он в испуге и пригрозил позвать милицию.

Но тут произошло чудо: Есенин вдруг улыбнулся прямо в лицо хозяина дрожек такой доброй, ласковой и озорной улыбкой, его детское личико под чёрной трубой шёлкового цилиндра осветилось таким простодушием, что извозчик вдруг и сам засмеялся всем своим беззубым ртом. После этого они трижды поцеловались, как на Пасху. И мы ещё долго слышали за собой бормотание извозчика не то укоризненное, не то поощрительное, перемежающееся дребезжащим смехом.

…Этот рассказ о Королевиче, как называет Валентин Петрович великого поэта, озорника и буяна, он закончил многозначительной фразой:

– Это были золотые денёчки нашей лёгкой дружбы. Тогда он ещё был похож на вербного херувима.

Предчувствие. В 20-е годы XX столетия в Кривоколенном переулке Москвы располагалась редакция первого толстого советского журнала «Красная новь», вокруг которого крутились все поэты и писатели того времени. С напором, присущим почти всем провинциалам, «атаковал» журнал и одессит В. П. Катаев. За короткий промежуток времени он познакомился в редакции со всеми знаменитостями. Да что познакомился! Со многими подружился, а с некоторыми сошёлся на «ты».

Об одном из таких сближений Валентин Петрович писал позднее: «Однажды по дороге в редакцию я познакомился с наиболее опасным соперником Командора, широко известным поэтом – буду называть его с маленькой буквы королевичем, – который за несколько лет до этого сам предсказал свою славу:

Разбуди меня завтра рано,

Засвети в нашей горнице свет.Говорят, что я скоро стануЗнаменитый русский поэт».

По-видимому, многие из читателей сразу вспоминают автора этих строк – гениального русского лирика С. А. Есенина. Но классик (или почти таковой) был не слишком высокого мнения о своих читателях, поэтому дал весьма обстоятельную расшифровку личности Королевича[89]: «Он был в своей легендарной заграничной поездке вместе с прославленной на весь мир американской балериной-босоножкой, которая была в восхищении от русской революции и выбегала на сцену Большого театра в красной тунике, с развёрнутым красным знаменем, исполняя под звуки оркестра свой знаменитый танец „Интернационал“».

Из дальнейшего описания истории покорения Королевичем Босоножки все сомнения рассеиваются, и читатель понимает, что речь идёт именно о Есенине и его заморской супруге Айседоре Дункан. Это, конечно, сразу и многократно увеличивает интерес к случайному знакомству, происшедшему как бы на наших глазах.