Ещё один плод познания. Часть 2 (СИ)

Да, он виновен перед нею, любящей его и любимой им. Он изменил ей - дважды. И всё было в течение достаточно краткого промежутка времени, одиннадцать лет назад, когда у них уже два сына были... Первый раз сидевшая напротив - молодая, яркая... и удивительно, подкупающе свежий цвет лица был у неё... откровенно заигрывала с ним в ресторане, на юбилее одного из сотрудников, когда же расходились, - попросила подвезти до гостиницы. Она жила в другом городе, оказалась на этом вечере наполовину случайно - Мишель толком даже и не узнал, почему, - и связь оказалась мимолётной, больше они не виделись... Вернувшись домой в час ночи, он соврал, что из ресторана пришлось ехать в редакцию, согласовывать срочные правки, - такое действительно случалось, да и журнал должен был скоро выходить, - а не звонил якобы для того, чтобы не разбудить детей... Измена тяготила его; но ещё буквально через месяц его попросили взять интервью - он не любил это, но приходилось иногда, - у выпустившей сборник стихов поэтессы авангардистского направления. Интервью состоялось у неё дома, жила она одна, стихи её, не рифмованные и без размера, были написаны со вкусом и носили в основном мягко эротический характер... и светлые локоны эротично падали на щёки... И получилось то, что длилось три недели; а потом ему стало невыносимо обманывать Аннет - при том, что она ему полностью доверяла... Он расстался с этой женщиной - по-хорошему, без обид и надрыва. Это было не сложно. Но больше, чем боя, - и он мог сказать это не образно, а буквально, ибо ему приходилось в своей жизни смотреть в лицо опасности, - больше, чем схватки с врагом, боялся он разговора с женой. Ибо решил - признаться. И, произнося своё признание, чувствовал себя словно бегущим по песчаному склону с гранатомётом наперевес под вражьими пулями.

И избежавшим смертельного свинца, вышедшим из схватки живым ощутил он себя спустя минуту-другую, когда, заплакав и задрожав всем телом и сначала оттолкнув его, попытавшегося обнять, она всё же взяла затем его руку и прошептала: "Что ж, может быть, я и сумею научиться жить с ЭТИМ".

И она научилась. И Мишель мог не опасаться чего-либо подобного тому, что позволил себе он сам, с её стороны. Она любит его. И она пусть в меру, но религиозна. И, будучи очень далека от феминистических идей, понимает - есть вещи которые мужчине всё же менее непростительны, чем женщине... Тем более, что ему в его жизни доводилось не только не отказать себе пару раз в неких "перехлёстах", но и избирать для себя далеко не лёгкую долю... Да, он может безусловно и полностью полагаться на свою Аннет. Иногда в его душе мелькает вопрос - насколько именно любовь, а не нравственность и убеждения, обуславливают это? Но он каждый раз с ожесточённой уверенностью отстраняет этот вопрос: не всё на свете нужно и можно анализировать и расчленять. Нравственность и убеждения - неотъемлемы от души, они во многом и формируют те чувства, которыми мы столь дорожим...

Но нет, не об этом сейчас он будет думать и вспоминать, а о совсем ином. Просто это - дополнительная причина того, сколь важно ему прочувствовать всё, что нахлынуло, будучи наедине с собой. Прочувствовать и продумать - чтобы потом, рассказывая ей, ничем, даже ненароком, не задеть. С ней - очень надо и очень хочется ему быть предельно бережным...

Сейчас он, наконец, отчасти по-военному резко встал, вышел, дошагал до машины, уселся, завёл мотор... На стоянке было уже не так тесно, и выехать удалось просто. Он быстро свернул в направлении Парижа и уже минут через пять был на широком шоссе. Промчались мимо безоконные ряды продуктовых и промтоварных складов, и засверкали множеством огоньков, сбиваясь в стайки, дома, и ещё дома, и потом поселковые домики... Они напоминали ему те постройки из пустых полупрозрачных скляночек, бутылочек, флакончиков... да, и беловатых, и матово-вишнёвых, и ещё "шоколадистого" цвета... Тот городок, что строили они с Ноэми, с маленькой Ноэми. Ей тоже было около шести, её волосы были светло-каштановыми и вьющимися, и она собирала мамины ёмкости от косметики, потому что любила строить из них, и ей очень хотелось создать целый сказочный город, город, который будет весь светиться, переливаться разноцветными отблесками... "Они так сияют, как будто окна в темноте, когда издали смотришь" - восторженно прошептала она ему в тот вечер, когда они закончили сооружать вдвоём, ползая на коленках, цепочки башенок из небьющегося стекла... И Мишель встал, отошёл к подоконнику, глянул - да, и вправду до чего красиво! Это получился ночной город, почти настоящий... как же здорово придумала Ноэми!..