Ещё один плод познания. Часть 2 (СИ)

Он опять вернулся мысленно в те юные годы... После этой разборки с Альбертом он, улучив подходящее мгновение, сказал Ализе - давала бы ты ему малыша почаще, пусть гуляет с ним... он человек, и отец... И она - несколько неожиданно для него самого, - послушалась. И намного умиротворённее стали её отношения с бывшим мужем, и ребёнок перестал переживать, что мама с папой враждуют... И когда он, уже хорошо говоривший в два с половиной года, с восторгом показал ей при Мишеле, вернувшись после гуляния с отцом, большой и далеко не дешёвый заводной трактор - "смотрите, что мне папа купил!" - она захлопала в ладоши: "Молодец папа, так и передай ему в следующий раз"...

Потом он всё-таки расстался с этой женщиной: взаимное влечение исчерпало себя, и ясно им было обоим, что пути у них - разные. Но расстались они по-хорошему, по-дружески, чувствуя и понимая, что сделали друг другу добро, а не зло... Потом была совсем другая жизнь. Он спустя два года покинул ту страну на восточном берегу огромного моря; но у него двойное гражданство, он ездит туда порой... И виделся с Ализой пару раз, знает, что она устроена, замужем, у неё ещё двое детей, а Идо, тот малыш, уже дослуживает в армии... И бывший муж, кажется, остепенился, женат, работает где-то в фирменном гараже автомехаником...

А Мишель спустя два года уехал; и в его жизни именно тогда появилась Аннет...

"Всё, надо домой" - решил он, вышел из забегаловки, распахнул дверцу пиликнувшей машины, уселся за руль... Десять минут езды, всего лишь десять минут - и я дома...

- 8 -

Он в который раз забыв придержать дверь, чтобы она, закрываясь, не издала глуховатый стук, вошёл в квартиру - четырёхкомнатную, на втором этаже. Аннет всё заговаривает на тему переезда или ремонта - да, шумновато здесь, и краска на стенках поблёкла... Но район очень удобный, все магазины рядом, здесь чувствуется город, что ему, Мишелю, по душе; а затевать ремонт - это сколько же недель, а то и месяцев надо потратить на скучные и изнуряющие хозяйственные дела!.. Она и сама побаивается этого, и разговоры повисают в воздухе...

Аннет на кухне, режет овощи - наверное, для салата оливье... да, конечно, подумал он, завтра её родители придут и моя мама ... она любит оливье... да, а вот заготовка яблочного пирога - это тоже в том числе для неё... "Ездил или кофейничал где-то?" - спросила жена, обернувшись... подошла, взяла его за плечи, постукивая по ним пальчиками, как будто играя на рояле - а она когда-то училась, у неё "пальцы пианистки"... Или "пальцы психолога", подумалось Мишелю... и по цепочке ассоциаций вспомнились и эта Натали, и Жозеф Менар, то и дело задумчиво отбивавший дробь по скатерти... "И то, и другое, - сказал он, - ну, под конец, собственно, чаёвничал... У меня, Аннет, такой разговор был... вот из-за этого душевные волны взяли и разыгрались... Нет, сам-то разговор замечательный, по следам этого моего сказания, - но пласты такие там были затронуты... подняты... это не на одной ноге, Аннет, давай потом расскажу..." Она - психолог, она понимает, насколько лучше говорить о душевно значимом в подходящей обстановке, а не мимоходом...

Волосы у неё ТОГО САМОГО светло-каштанового цвета, только совершенно не вьющиеся. Они сейчас забраны в пучок, иногда она распускает, но пучком не хуже. Невысокая, стройная, с очень запоминающимся лицом - некоторых иной раз не представишь себе зрительно, а она всегда представала в воображении Мишеля очень точно, включая ощутимую проседь спереди... Ему именно такие девушки в юности казались "красивыми" - не те, у которых точёные черты фотомоделей... Что-то мягкое, немного усталое и внимательное постоянно присутствует в облике её - даже когда улыбается...

И надо же, что в обоих случаях, когда он был неверен ей, - случилось это именно с такими вот, "модельного" типа... И ни одна из них не виновата, ни одна из них не была тогда замужем и не нанесла удара никому, кто близок. Удар нанёс - он. А потом, когда признался, когда покаялся, думал порой: а надо ли было открывать это ей? Может быть, лучше бы она не знала, не испытывала бы этой боли - я один влачил бы ношу знания о своей вине?.. Аннет и в самом деле спросила его через сутки после признания, - "А почему ты всё-таки решил рассказать мне?" Мишель ответил тогда: "Потому, наверное, что решил - ты и сама предпочла бы знать обо мне всё; боль, которую я, увы, причинил тебе, - всё-таки меньшее зло, чем продолжение обмана... А утаивание - именно этим и явилось бы..." И она кивнула: "Видимо, это действительно так... Да, ты хорошо сделал, рассказав... ты сделал это не только ради себя..." Ему очень полегчало от этих слов, он подумал: мы сможем излечиться от произошедшего, излечить своё счастье...

Они смогли. "Прошло одиннадцать лет, и нам хорошо, у нас два прекрасных сына, нам хорошо и вчетвером, и вдвоём, и когда навещаем родителей, и когда они сами приезжают к нам - как будет завтра...

- Покушаешь? - спросила Аннет, не особенно, впрочем, надеясь, что он захочет ужинать.