Еще один шанс

Весьма честно. Но совсем не то, что мне нужно.

— Тебе придется, — хмуро ответила я.

— В таком случае я не смогу тебя обучать, — спокойно сказал он.

— Ты отказываешься? — я приподняла бровь.

— Это единственный способ выполнить твое требование, — ровным тоном ответил он.

— А если подумать? — я сняла спортивную куртку, чтобы посмотреть, что натворили с моим телом кулаки Тима. — Ты же понимаешь, что, если откажешься, тебе придется выплатить огромную компенсацию?

Я разглядывала налившиеся темным фиолетовым цветом синяки, когда сообразила, что Тим как-то долго не отвечает. И с удивлением взглянула на парня.

Нет, его не пристыдили мои синяки. Он на них даже не смотрел. Он пялился на мою грудь, едва прикрытую плотным спортивным топом!

Но я не успела возмутиться, как Тим взглянул на меня и недоумевающе спросил:

— А где твои амулеты?

— Какие амулеты? — опешила я.

— Как давно их у тебя нет? — Тим проигнорировал мой вопрос.

— Сколько себя помню, у меня не было никаких амулетов, — я нахмурилась. — А помню я себя с крушения самолета, как я уже говорила. Что за амулеты-то?

— Ты их всегда носила, — невпопад ответил Тим. — Как близко ты была к смерти во время крушения?

— Ну… — максимально близко, учитывая, что Рисса умерла, как и я в своем мире, но, разумеется, говорить об этом Тиму я не собиралась. — Не знаю. Я ведь ничего не помню, что было в самолете. Я очнулась, когда он уже упал, а я была снаружи. Но, учитывая, что во мне пробудилась родовая магия, да еще максимального уровня — думаю, весьма близко.

— Вот как, — Тим задумался, глядя мимо меня.

— А в чем дело? — мне стало интересно, что это за амулеты, о которых никто больше не упоминал.

Что такого знал о Риссе Тим, чего никто больше не знал?

— Я подумал, — хмуро заявил Тим. — Есть один способ продолжать тренировки на твоих условиях.

— О, отлично! Какой?

— Мне придется снять ограничивающие вечную страсть амулеты.

— Что?! Нет!

Я не могла пойти на такое. Пусть ненависть Тима так же навязана извне, как была навязана любовь, но ненависть хотя бы не подчиняет его волю. Я не хочу, чтобы Тим влюбился в меня. Он же потом возненавидит меня еще сильнее, и будет прав!

— Рисса, если я не буду испытывать к тебе ненависти, я смогу обучать тебя более эффективно. И безболезненно.

— Клэр, — поправила я и покачала головой. — Я не хочу, чтобы ты снова проходил через это.

— Только на время урока. Поверь, для меня… это не только испытание. Возможность чувствовать что-то, кроме ненависти к тебе — я бы не назвал это чем-то плохим.

— Но ведь и вечная страсть вернется! И ты не захочешь снова надевать амулеты! — запротестовала я, ощущая укол вины.

Я не была виновата в том, что произошло с Тимом, но это слабо помогало. Если бы не я, он был бы уже свободен от вечной страсти — и вечной ненависти.

— Если что-то пойдет не так, ты их мне наденешь, — Тим коснулся двойного кулона на своей шее.

Как бы решительно он не был настроен, я видела, какого усилия ему стоило снять цепочку.

А я была слишком далеко, чтобы остановить его.

— Обещаю, — все, что я успела.

Тим положил кулон на скамью и взглянул на меня. Настороженно я наблюдала за ним, ища признаки влюбленности, но в глазах парня не было восхищения — только веселье. Радость человека, вырвавшегося из серого подвала в яркий полуденный мир.

Он рассмеялся и крутанулся на месте, широко раскинув руки:

— Как же хорошо чувствовать!

— Это эйфория, — охладила я его пыл. — Сильные эмоции могут быть и отрицательными, так что отсутствие чувств не всегда плохо.

— Рисса, — укоризненно закатил он глаза.

— Клэр, — снова поправила я.

— Клэр, — не стал он возражать. — Не мешай мне наслаждаться моментом. А то договоришься до того, что это, — он кивнул на кулон, — было для моего же блага.

Вообще-то это действительно было для его же блага, но, разумеется, не в том смысле, в каком он говорил сейчас. Но вот я прекрасно помню все те жуткие перепады настроения в юности, когда гормоны бушуют и любовь ко всему миру сменяется желанием умереть вотпрямщас с разгоном в три десятых секунды. Предложи мне в то время кто такой вот амулет — согласилась бы не раздумывая. Каким же облегчением стало приобретенное наконец спокойствие.

Впрочем, нельзя судить человека, не побывав в его шкуре. Быть может, Тим до встречи с Риссой был жизнерадостным мальчишкой, не страдающим от плохих эмоций. И лишиться своих чувств вовсе не хотел.

— Извини, — я примирительно подняла руки. — Так… продолжим урок?

Тим посмотрел на меня, и его глаза округлились от ужаса.

— Клэр… прости! Чем я только думал! Я не должен был…

А вот теперь синяки он заметил. И пристыдился.

— Ты не мог иначе, — перебила я его. — Поэтому тебе и пришлось снять амулеты. Синяки пройдут, ничего жизненно важного ты мне не повредил.

— Поверить не могу… как у меня рука поднялась? — причитал он, словно меня и не слыша.

Нет, все-таки я в нем не ошиблась. Хотя под черной ненавистью он и повел себя жестоко, но жестоким не был. Вздохнув, я надела куртку.

— Это не поможет, я все уже видел, — печально сообщил Тим.

— Хоть отвлекаться не будешь, — я рассмеялась.