Если…

С того дня, как произошли описанные выше события, хотя Володя и утверждал, что абсолютно ничего не помнит, наш семейный быт начал стремительно разлаживаться. На один положительный эпизод приходились три-четыре отрицательных, а с течением времени и того более. Ссоры учащались в геометрической прогрессии; едва раз в неделю выдавался день, когда мы не скандалили. Он придирался по мелочам и зачастую незаслуженно, – то не так сказала, то не так посмотрела, – сутками проминал кресло перед компьютером и постоянно изводил своей ревностью, контролируя каждый мой шаг, запрещая общаться с кем-либо без своего позволения и, до смешного, засекая по часам пять минут, отведенные мне для похода в магазин. Да-да! Я нисколечко не утрирую! Бывало, стоишь в длинной очереди ради буханки хлеба, сильно «задерживаясь», а ему уже видятся измены, заговоры… Конечно, поначалу, если была возможность и силы, я предпочитала смолчать, проглатывая все обиды, чтобы не усугублять ситуацию, но вечные его выяснения отношений и мои вынужденные оправдания очень влияли на эмоциональное состояние, что в итоге в довольно короткий срок превратило меня в самую обычную истеричку, уже злоупотребляющую успокоительными каплями. Ну а пока… Я все списывала на безделье и безденежье, – временные явления, – ведь нам просто нечем было себя занять, кроме как мозолить друг другу глаза, и это придуманное оправдание некоторое время подпитывало мою надежду на счастливое совместное будущее.

Когда в конце мая в университете пришло время сдавать экзамены и зачеты, я этому только обрадовалась. Я призналась самой себе, что очень соскучилась по его стенам, партам, по его аудиториям, по преподавателям и даже по своей группе. За сутки выучить весь полугодовой материал, естественно, мне было не по плечу, какой бы сверхвысокой обучаемостью я не обладала, но я и не стремилась поразить всех своим уровнем знаний, лишь бы перевели на следующий курс, лишь бы самой не убедиться в своей полной несостоятельности. К тому же это был отличный шанс хоть на несколько часов сменить обстановку да на людей посмотреть. Вполне логично, что Володе очень не нравился тот факт, что я одна проведу полдня в городе, в своей среде, совершенно незнакомой ему, рисуя себе бог весть какие картинки, но не отпустить не мог, отчего бесился еще больше и звонил буквально каждые полчаса за отчетом о моих успехах (причем не взять трубку было нельзя, ибо он считал, что ради такого важного звонка мне можно отлучиться даже с экзамена). За время сдачи сессии я тесно сдружилась с Ларисой, – студенткой кафедры французского языка, моей сверстницей, также приезжей из другого города, – и совсем перестала спешить домой после университета. Гуляя и горячо что-то обсуждая, случалось, мы забредали к ней на квартиру и подолгу пили чай или кофе, делились своими историями из жизни. Она знала и про Володю.

– Зачем он тебе такой? – как-то спросила она меня после очередного Володиного звонка, выслушав, как я нескладно пыталась ему врать о своей загруженности в вузе.

– Люблю, – ответила я, опустив глаза в пол и тяжело вздохнув.

– А он ее достоин? Любви твоей…

Я не нашла, что сказать. Я даже никогда об этом не задумывалась. Я была убеждена, что подлинная любовь приходит внезапно и безо всякой причины, не взвешивая все «за» и «против». Разве можно просчитывать ее умом? Каким бы ни был ответ… что это меняло? Пауза затянулась, и Лариса, осознав, что затронула ту тему, которую ей не следовало затрагивать, вернулась к рассказу о своих учебных буднях. Но едва я начала вникать в ее задорную болтовню, как снова зазвонил телефон. Мы попрощались…

…Через несколько дней муж, как и в прошлом году, в поисках хорошего, пусть и сезонного, заработка решил податься южнее. Эту новость я восприняла двояко. Конечно, с одной стороны, я была рада тому, что он наконец-то направит свою избыточную энергию в нужное русло и наши финансовые трудности закончатся. С другой же… А куда мне себя деть, если он будет приезжать лишь по выходным? Все лето просидеть в нашей комнате? Уставившись в монитор? Друзей у меня здесь не было, все знакомства ограничивались Володиными собутыльниками, а на город, чтобы съездить в гости к той же Наталье, требовались деньги, которые никогда мне в руки не попадали (парень мне их просто не доверял, считая всех женщин бестолковыми транжирами). Свекровь жила своей жизнью, своими интересами. Она предпочитала проводить вечера в одиночестве, закрывшись в своей спальне, смотреть телевизор, читать книги, вязать. Было жутко неудобно отрывать ее от занятий своими беседами, как бы мне ни не хватало общения. Ранее я уже говорила, что мы были очень дружны; я ее уважала и искренне верила, что мне с ней повезло, но… все же мы были людьми из разных миров, недосягаемо далеких друг от друга, основанием чему была вовсе не разница в возрасте… Володя собрался за несколько минут и остановился в дверях квартиры дать нам напоследок свои «мудрые наставления».