Если…

– Куда ты рванул? Стой! – кричала я ему, настигнув его на лестнице, ведущей от трассы к городку.

– Уйди! Отстань от меня! – пьяным воплем произнес он.

– Стой, кому говорят!

– Не приближайся! Не хочу тебя видеть и разговаривать с тобой не хочу!

– С чего же это вдруг? – поинтересовалась я с явной иронией. – Неужто тебя обидели, солнышко?

– У тебя мозгов, как у улитки! Взяла прилюдно съездила мне по физиономии! Своего же мужа выставила на посмешище! Я, между прочим, авторитетом был, а теперь все будут пальцем тыкать и хихикать за спиной, что меня баба побила! – точно провыл он.

От такого заявления у меня перехватило дыхание.

– Да кому ты нужен? Не преувеличивай! На утро никто и не вспомнит! Нет, я должна была по головке тебя погладить за твои выходки! Так получается?

– Ой, да перестань! Она у нас такая… безотказная… Все знают! Я просто прикалывался! Относись к этому проще! Сама она мне н… («пи-и-и») не нужна! И, кстати, это она тебя постеснялась, поэтому на публику играла недотрогу! А так ей понравилось, поверь!

– А мне нет!

– А ты сама виновата! Сидела весь вечер, будто каторгу отбывала! Даже танцевать со мной не пошла! Что мне оставалось делать? Вот я и нашел себе развлечение!

После этих слов, как бы так выразиться поприличнее… в общем, я молча плелась в двух-трех метрах, не выпуская его из виду, будто тюремный надзиратель, а виски, точно каблуки на танцполе, отбивали, словно чечетку, одну только мысль: а приветствовалось ли бы мое идентичное поведение в чужой и чуждой ему компании, даже если бы трактовалось как «прикол»?

Как только мы пришли домой, супруг тут же повалился спать. Я тихонько легла рядом, но мне было не до сна. Я еще раз от начала до конца в деталях прокручивала этот вечер, каждое слово, каждый жест, пытаясь взглянуть на произошедшее другими глазами. И, разумеется, я не оправдала его поведение! Но с другой стороны… Не думаю, чтобы он так вел себя в моем присутствии, если бы имел хоть какие-то задние мысли по поводу этой девушки! Я внимательно рассматривала остроносый Володин профиль, каждую складочку на его лице, каждую линию, насколько это было возможно в погруженной во мрак комнате. Возможно, это глупо, но я понимала, что простила его. «Однако утром надо будет еще раз с ним поговорить. Обязательно!»– успело промелькнуть у меня в голове, пока я проваливалась в тяжелый сон.