Если бы можно в сердце поглубже...(СИ)

   Я включаю печку, хотя уже тепло, можно обойтись без нее. Но я сижу на полу возле ее крошечного зева и хочу стать маленькой-маленькой, чтобы поток теплого воздуха подхватил меня и унес к небу. Но разве небо -- это не холодная вода, в которой плавает раскаленное солнце?

   Я закрываю глаза, кто-то стучит, я поднимаюсь:

   -- Дайте мне, пожалуйста, "Лизу"!

   Лиза, не улетай, побудь со мной еще немного, Лиза!

   Нет, я хочу улететь, никто меня не удержит. Хотя разве меня кто-то держит -- у меня же нет никого. Никого? Никого нет, хорошо-то как. Сиди себе тихонечко у печки... Тишина. Ти-ши... нет, стучат.

   Опять стучат. Вскакиваю, ударившись головой о прилавок.

   -- Можно "Лизу"!

   -- "Лизы" нет!

   -- Как же, вот же она лежит!

   О Боже! Я же ее только что продала! Но как же?

   -- Простите, не заметила! Вот, пожалуйста!

   Да, в коробочке с деньгами все та же мелочь, что и с утра, -- никто "Лизу" не покупал. Приснилось. Болит ударенная макушка. Голова пустая, но ее все равно жалко...

   Опять стук. Это шеф:

   -- Люд, аткрой, привез сигареты...

   Впускаю его. Начинаю сортировать принесенные им блоки и путаю "ЛМ" и "ЛД".

   -- Ну ты даёш, Люд! Да ты савсэм бальной! Какой у тебя вид нэздаровый! Слюш, звани Ирк, пусть она придет и тебя заменит! А так работат нэльзя, так ты мне нэправильна считат бушь -- всю тарговлю спортишь!

   -- Хорошо, я позвоню Ире.

   Шеф уходит, я долго ищу телефон: в карманах, в сумке, наконец нахожу на полу, рядом с печкой. Ах да, я Вере смс набирала. Не до этого сейчас. Набираю Ирку. Она берет трубку после долгой паузы, в течение которой я успеваю утонуть в гудках.

   -- Привет! -- говорит она. -- Как дела?

   -- Ир, я заболела, -- говорю я и дивлюсь своему лепету. -- Смени меня, пожалуйста.

   -- Люд, да я сейчас далеко отсюда... в центре, в гостях у друзей... я не могу вот так сразу...

   -- Но... выйди завтра за меня на работу, -- говоря я как-то совсем робко. -- Пожалуйста, Ир. Мне плохо.

   -- Хорошо, я вечером у тебя приму ключ. Дождись меня, я приеду. Может, не к восьми ровно, может, к полдевятому. Как удастся вырваться отсюда. Ты не переживай, все будет зашибись! Дождись меня сегодня, а завтра -- хворай, лечись, делай, что хошь! Только завтра. В общем, жди меня к полдевятому.

   -- Хорошо, Ир.

   Я снова опускаюсь на пол. Закрываю глаза, в них как будто песок. Только где же море? Моря нет, нет слез. Только пустыня...

   Стучат, снова стучат.

   И снова стучат.

   Стучат.

   Это поезд, моя жизнь, едет -- и я знаю куда. В лес, где растут кресты.

   -- Девушка, впустите меня, пожалуйста!

   -- Что?

   -- Впустите меня, я из табачной компании. Я должен посмотреть, что из нашего ассортимента вы продаете.

   -- А, хорошо.

   Я открываю дверь. Наверно, надо было бы позвонить шефу. Он ничего мне про это не говорил.

   Высокий красивый парень деловито пересчитывает пачки сигарет. Записывает все в какую-то ведомость. На нем костюм, белая рубашка. Давно не видела людей, в которых есть что-то белое.

   -- Девушка, у вас телефон звонит, возьмите трубку.

   -- Люда, придёт парэн ат сигарэтн кампании, впусти. Пусть пасчитаэт сигарэт.

   -- Хорошо. Ира сегодня вечером приедет за ключом.

   -- Ира? Харашо. Давай, вниматэльна будь.

   Я нажимаю на "отбой". Парень закончил пересчитывать сигареты и оглядывает киоск. Красивый парень, лицо тонкое, одухотворенное...

   -- Девушка, у вас ужасно грязная витрина! Цены на сигареты трудно разглядеть. Помойте ее, пожалуйста!

   -- Хорошо.

   Я беру в углу щетку с длинной ручкой и средство для мытья стекол.

   Выхожу на улицу и мою стекла. Тру-тру-тру. Я старательная девочка. Я хорошая девочка.

   Мне жарко, очень жарко, очень-очень.

   -- Люда, привет! У тебя день уборки?

   -- Сашка!

   Улыбаюсь ему во все тридцать два и говорю:

   -- Нет, я это... просто, чтоб Ирку не напрягать. Я болею. Она завтра вместо меня будет.

   Сашка сегодня какой-то новый. Причесанный такой. Выглядит культурно.

   -- На чай не зайду, тороплюсь. Мы с Ленкой заявление в загс отнесли. Свадьба у нас через месяц.

   -- Как здорово! -- почти кричу я. -- Сегодня хороший день!

   -- Не стой здесь, холодно. И... Ирке еще раз позвони, напомни, чтоб тебя не забыла подменить, а то она к друзьям своим уехала, а они у нее... такие... Иди!

   -- Счастливо! Я ужасно рада! Я тебе зайца, что ушами машет, просто так подарю! -- Меня пробирает кашель.

   Давясь им, захожу в ларек. Парень из табачной компании листает какой-то журнал.

   -- Сколько? -- спрашивает он у меня. И я на автомате говорю:

   -- Пятьдесят восемь.

   Когда он уходит, я понимаю, что сказала ему правильную цену. Хотя у меня, наверно, тридцать девять температура.

   Вот такая молодец, я отличный про-да-вец!

   Ирка так и не приехала. Я прождала ее до девяти часов, я набирала ее номер каждые десять минут -- она не отвечала. Я думала про ДТП, про инфаркт, про падающие с крыш особо опасные сосульки.

   Я ждала. Я ждала бы всю ночь, если бы ужасно не хотелось в туалет. Общественный уже закрыт, Ивановна давно домой ушла. А за ларьком дело делать как-то стыдно.

   Потом я набрала шефа. Он приехал, забрал ключ и отвез меня домой.

   -- Ирк, Ирк, -- ворчал он. -- Старший прадавец, повышенная зарплат, а атвэсвэннасть нэт! Иди, Люд, дамой. Атдыхай! Звани, кагда паправишься!