Есть!

Младшенький, Андрей, тоже не слишком радовал маму. В юридической учебе не блистал, шатался по клубам и без объявления войны вдруг собрался жениться.

Мара прекрасно помнила день, когда ей представили избранницу Андрея – они с Кириллом ходили на фестиваль современного танца. Этакий небалет под немузыку в некостюмах и без всяких декораций: зато было много спецэффектов и неожиданных предметов на сцене. Кирилл сказал, что чем меньше артисты владеют техникой, тем больше им требуется внешних средств. Как в кухне – хороший продукт и верно приготовленное блюдо не нуждаются в украшениях.

Мара зевала и мучилась необходимостью таращить глаза на сцену, где плясали юноши с пылесосами в руках и девушки с пыльными мешками на головах.

В антракте пошли бродить по фойе – чтобы проснуться, Мара изо всех сил терла ладонями уши и массировала специальную точку на руке, но все равно засыпала, просто проваливалась в сон при одной только мысли о втором отделении.

Бодрость пришла, откуда не ждали. Навстречу вышагивал Андрюша в чем-то красивом и новом, а на руке у него, как сумка, висела тощая девица в прямоугольных, как кирпичи, очках. Девица была настолько костлявая, что из нее хотелось сварить бульон.

– Мама? – удивился Андрей. Очкастая приветливо громыхнула костями.

– Лерочка? – не меньше Мары удивился Кирилл. – Познакомься, Томирида, с моей старшей дочерью.

– Других вариантов ты, конечно, не нашел, – ругала потом Андрея Мара Михайловна, как продюсеры ругают исписавшихся сценаристов. – Что, у нас в городе нет других девушек? Ох, – вспомнила она, – ты ведь говорил, что жениться хочешь. Это на ней?!

Напрасно Андрей убеждал маму, что Валерия – любовь всей его жизни. В ответ она сказала, что ни ноги ее, ни руки, ни соответственно кошелька на свадьбе не будет.

– Не будет, и не будет, – смирился сын, и на тему эту они больше не говорили.

Потом Маре, конечно же, стало совестно, и, вызнав у Кирилла, когда и где свершится безобразие, она явилась на свадьбу сына незваной гостьей.

Молодых ждали в накрытом для банкета зале, и нарядная Мара, скользнув мимо Кирилла с женой, попыталась усесться рядом с симпатичным молодым человеком, которого портил разве что густой несвежий запах изо рта.

– Ой, – по-девичьи взволновался юноша, – вы здесь, пожалуйста, не садитесь. Здесь сядем мы – молодежь!

Розы, которые Мара сжимала в руках, упали вниз одна за другой – как будто она не роняла их, а бросала – на сцену или могилу. Юнец тем временем рассаживал своих знакомых – Лерочкиных-Андрюшиных друзей, а в зал уже спешили молодые супруги, и подстреленная злым словом, как отравленной стрелой, Мара увидела, что невестка даже не попыталась скрыть свои кости при помощи пышного платья, а предпочла ему блестящий футляр короткого костюма. На сгибах рук отчетливо синели кавычки вен.

Андрей был счастлив, розы валялись под столом, и, если мама плачет на свадьбе сына, это вполне естественно, нихьт вар ?