Есть!

Свадьбу Татьяна и Дмитрий затеяли нестыдную, такую, чтобы гости не плевались, а унесли в своём сердце восторг с элементами зависти. Торжественно венчались в церкви – жаль, что процедура оказалась неожиданно долгой, непонятной и утомительной. Наняли профессионального тамаду – он шутил, пел и даже мучил какой-то электронно-музыкальный инструмент, раскорячившийся на сцене ресторана. Договорились с роднёй и знакомыми насчёт машин – и каждую изукрасили ленточками, кольцами, куклами. Водка лилась рекой, вино – ручьями, все девушки, включая невесту, были красиво причёсаны одной и той же рукой – в общем, всё было по моде ранних девяностых. Кстати, это была первая свадьба, на которой Пушкин в своей жизни оказался, – а следующей стала его собственная.

Когда Аркадий Пушкин уже стал циничным телережиссёром с тёмными подглазьями, он часто вспоминал свадьбу старшей Дуровой. Каким милым и скромным выглядело на расстояньи лет то вычурное празднество! Бракосочетания современников служили, по мнению Пушкина, ожившим каталогом пошлостей. Звери-лимузины с длинными акульими телами. Карета, запряжённая конями в яблоках. Бомбардировка рисом и лепестками роз. Белые голуби, которых невеста с женихом выпускали в небо из рук, – одна из птиц не вынесла напряжённости момента и какнула от всей души на кружевной рукав, а хозяин голубей, карауливший процесс в ближайших кустах, прокричал: «Это к счастью!». Поистине, сон совка о Голливуде рождает чудовищ – Аркадий вздрагивал, вспоминая новобрачных, изламывавшихся на газоне перед объективом, трёхъярусный белый торт с фигурками, жадные зубы, впившиеся в «хлеб-соль», и алые воздушные шары, улетавшие в небо под канонаду салюта.

На одной такой свадьбе Пушкин был вместе с женой – толпой нарядного народа руководил фотограф в свитере и грязных джинсах, и Юля послушно замирала с улыбкой на устах по его первому же требованию. Пушкин на тех снимках вышел унылым и каким-то застиранным – не то что дальний родственник жениха, засветившийся буквально в каждом кадре! Родственник производил такое количество счастливой энергии, что ею можно было облучиться, но даже во время интимно-близких танцев с дамами не снимал с уха гарнитуру.

– Боится, чтобы не украли, – пошутил Пушкин, но получил в ответ ледяной взгляд Юли – как удар снежком в глаз.

Юля Пушкина, как всякая замужняя дама, очутившись на очередной свадьбе, вспоминала свою собственную. И, разумеется, историческое венчание сестры.

Был холодный, отменно зимний день. К загсу N-ского района прибыл свадебный кортеж – и разряженная нетерпеливая невеста не стала ждать, пока Димочка откроет перед нею дверь окуклившейся и окольцованной «Волги», а самостоятельно выпала из тёплого салона в сугроб. Взвизгивая, Таня поднялась и начала злобно стряхивать букетом снежинки с колен.

– Ничего, – сказала она, – вот когда я буду в следующий раз выходить замуж!..

Не договорив, она похромала к загсу, волоча за собой смущённых гостей и Димочку с розой в петлице.

– Зачем она так? – расстроился Пушкин, в ту пору ещё нежный душою. Юлина сестра, для которой он сочинил многоярусную, как торт, поздравительную инсценировку, не имела права так вести себя! Но и смеяться – как редкие в этакую холодину прохожие – над невестой в сугробе он тоже не стал.

В загсе всё покатилось без скрипа – по наезженным за долгие годы рельсам. На служительнице было надето нечто вроде церемониальной мантии истошно-розового цвета. Аркадий выглядел достойно и привлекательно – как подобает милому юноше шестнадцати лет с поэтическими задатками и большим будущим. Жаль, что Димочка волновался – и даже уронил кольцо, которое надо было надеть на требовательно выставленный палец невесты. Танька ахнула, кольцо своенравно покатилось под ноги гостям и, прокружившись на месте, остановилось прямо у ног Аркашона.

…Недавно Пушкин вспоминал эту историю: когда ехал на работу, а инспектор, пытавшийся остановить Аркашона, так неловко махнул палочкой, что она тоже укатилась – аккурат под колёса «тойоты короллы» (дочка Сашечка называет её «тойота корова»). Инспектор смутился, полез под колёса, отыскал палочку – состоящую, как судьба, из чёрных и белых полос, – и махнул рукой, обиженно глядя куда-то вверх…

Тогда, в загсе, Пушкин застыл, не зная, что делать… Поднять кольцо? Стоять столбом? Выбежать прочь из этого зала, где розовеет заря будущей жизни?

К счастью, рядом была Юля.

– Следующий, кричит заведующий! – она ловко схватила колечко и, ткнув пунцового Пушкина в плечо, вернула потерю жениху. Таня именно тогда впервые глянула на Юлькиного ухажёра с интересом, который, впрочем, тут же растаял – Димочку объявили мужем, а её, как следствие, женой.