Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс

Сделаем шаг назад и как следует, критически присмотримся к этому «лесу». Рак широко распространен среди многих многоклеточных организмов, включая млекопитающих, рыб, птиц и рептилий. Очевидно, у этого заболевания глубокие эволюционные корни, возможно, уводящие к эпохе зарождения многоклеточных организмов, то есть на миллиарды лет назад. В самом деле, рак представляет собой не что иное, как нарушение взаимодействия клеток в многоклеточном организме. Без врачебного вмешательства он развивается по предсказуемому сценарию, распространяясь по телу и постепенно завоевывая отдаленные органы. Кажется, что он реализует эффективную, заранее прописанную генетическую и эпигенетическую программу. Рак подобен джинну, вырвавшемуся из бутылки: едва оказавшись на свободе, он начинает действовать согласно четкому плану. Бутылка могла разбиться по многим причинам, но именно джинн – зачинщик, виновник болезни. Исследователи, к сожалению, слишком поглощены поисками паттернов (по большей части не имеющих значения) среди осколков стекла, игнорируя при этом существование самого джинна.

Почему же наши клетки дают убежище таким опасным джиннам? Ответ известен давно, но им в большинстве случаев пренебрегают. Те же самые гены, что активны при развитии рака, активны и на стадии эмбриогенеза (даже на стадии гаметогенеза), а также в определенной степени участвуют в заживлении ран и регенерации тканей. Эти древние гены глубоко укоренены в нашем геноме и хорошо защищены. Они руководят базовой функциональностью клетки. Самой важной ее способностью является возможность пролиферации: это фундаментальная модальность всех живых организмов, за которой стоят почти 4 миллиарда лет эволюционного усовершенствования. Рак, похоже, представляет собой некое «состояние по умолчанию» для клетки, подвергшейся стрессу или повреждению, – например старению архитектуры тканей, воздействию канцерогенов, – а опухоль представляет собой возвращение к предковому фенотипу.

В биологии мало что бывает однозначно черным или однозначно белым. Парадигма соматической мутации, конечно же, имеет определенное отношение к раку, а секвенирование ДНК, конечно же, не бесполезно. Оно даже может оказаться настоящей золотой жилой, но только если исследовательское сообщество научится толковать эти данные правильно. Но узкий фокус, в котором ведутся текущие исследования рака, представляет собой серьезное препятствие на пути прогресса. Рак будет адекватно понят только в контексте эволюционной истории.

Линейная беспороговая гипотеза (ЛБГ)

Стюарт Брэнд

Основатель Whole Earth Catalog («Каталога всей Земли»); соучредитель фонда The Well, The Long Now Foundation. Автор книги Whole Earth Discipline («Дисциплина всей Земли»).

В своей книге «Ученый в Белом доме» (A Scientist at the White House, 1976) Джордж Кистяковски, научный советник президента Эйзенхауэра, приводит запись из дневника, которую он сделал в 1960 году, когда ознакомился со следующей идеей Федерального совета по радиации:

Это достаточно пугающий документ из 140 страниц, излагающих один простой факт: так как мы практически ничего не знаем об опасностях радиационного воздействия низкой интенсивности, то мы можем согласиться, что средняя доза получаемого населением облучения от искусственной радиации должна быть не выше той, которую люди уже получают по природным причинам. И что ни один индивидуум не должен подвергаться воздействию дозы, превышающей последнюю в три раза; последняя цифра, разумеется, абсолютно условна.

Дальше в своей книге Кистяковски, ученый-ядерщик и ветеран Манхэттенского проекта, пишет:

Линейная зависимость между дозой и действием, которая оказывает последняя…, по моему мнению, совершенно не важна для текущих рекомендаций по поводу облучения, потому что они взяты из воздуха и не основываются на каких-либо знаниях.

Последствия воздействия радиации на человека исследуются уже больше 60 лет, а критическое замечание Кистяковски все еще верно. Линейная беспороговая гипотеза (ЛБГ)[58] необъяснимым образом влияет на все нормы безопасности и усиливает общественный страх перед ядерной энергией, хотя не основана на каком-либо знании.