Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс

Виной всему идея, согласно которой наука о языке должна концентрироваться на компетенции (то есть способности говорящего на языке создавать корректные, согласованные с контекстом выражения), а не на использовании языка (каковое имеет место, когда мы просто разговариваем). Вот совершенно дуалистическое обоснование этого принципа: когда идеализированные языковые паттерны, хранящиеся в глубинах сознания, извлекаются и выводятся наружу в процессе речевой коммуникации, они фильтруются и уточняются случайными обстоятельствами, такими как моторные ограничения, ограниченность внимания и памяти, местные обычаи и нормы и так далее. В результате сам процесс говорения имеет мало полезных связей с целевым предметом исследования – компетенцией. Студентов-лингвистов учат не тратить время на анализ бытового «использования языка».

В результате формируется очень узкое понимание природы языка, отвлекающее внимание лингвистов от множества важных вопросов, каждый из которых имеет весьма глубокие последствия. Вот лишь несколько примеров. Игнорируя процесс использования языка, мы не сможем увидеть ни систематических, естественных способов «работы» с речевыми ошибками, промедлениями и осечками в разговоре, ни тонкостей социальной навигации в этом сложном процессе. Мы также не заметим новых достижений в области статистического исследования больших языковых корпусов, ставших доступными в последнее время, – а эти результаты показывают, что мы можем сделать важные выводы о лингвистической компетенции, наблюдая использование языка. И наконец, лингвисты не смогут получить картину исторической эволюции языка. В цикле языковой трансмиссии, который ведет от публичного («кто-то говорит») к частному (затронуто ментальное состояние слушающего) и обратно к публичному («этот конкретный человек говорит»), и так до бесконечности, незаменимы оба аспекта: и частная сфера компетенции, и публичная сфера использования.

Влиятельная традиция лингвистики признала научную идею, в которой не слишком много смысла, не приняв во внимание того, что язык в конце концов тоже представляет собой поразительное поведение животного. Наука о языке должна начать с эмпирического наблюдения, так как, лишь наблюдая использование языка, можно понять его компетенцию. Возможно, самым печальным последствием идеи об исключительности компетенции стал тот факт, что целые поколения лингвистов, которые отказывались изучать использование языка, теперь ничего не могут сказать о таких его функциях, как социальное взаимодействие, сотрудничество и социальная ответственность, которые и определяют уникальную для нашего вида коммуникативную способность.

Языки определяют мировоззрение

Джон Макуортер

Профессор лингвистики Колумбийского университета. Автор книги The Language Hoax: Why the World Looks the Same in Any Language («Языковая иллюзия: почему мир выглядит одинаково на всех языках»).

С 1930-х годов, когда Бенджамин Ли Уорф поразил публику мыслью о том, что язык народности хопи определяет характерную для этой культуры цикличность восприятия времени, в средствах массовой информации и университетских аудиториях оживленно обсуждают идею о том, что язык формирует определенную картину мира.

Хотелось бы, чтобы это было правдой, но это не так. Во всяком случае, не в том смысле, который интересен хоть кому-нибудь за стенами психологической лаборатории (или за пределами научного журнала). Настало время, когда думающие люди должны забыть об идее, согласно которой различия в языках отражают различия в способах познания и восприятия мира; подобное всегда казалось возможным, но так и не получило подтверждения. Несомненно, разные культуры репрезентируют разные картины мира. А часть

культуры, если быть точным, репрезентируется при помощи слов и выражений. Мобильный телефон. Иншалла. Фэншуй. Но уорфианизм (как часто называют эту концепцию) говорит не об этом: он утверждает, что в архитектуре того или иного языка имеются элементы – устройство грамматики, то, как словарный запас языка используется для деления пространства, – которые определяют восприятие жизни говорящим на этом языке человеком.

Действительно, психологи доказали, что эти элементы влияют на мышление, но влияние это настолько мало, что подтвердить его могут только очень-очень странные эксперименты. Например, в русском языке есть слова «синий» (dark blue) и «голубой» (light blue), но нет слова, аналогичного английскому blue («просто синий, он же голубой»). И было доказано, что носители русского языка действительно на 124 миллисекунды быстрее, чем другие люди, различают и группируют оттенки синего и голубого цветов.