Эта колдовская ночь

- Так случилось, что той ночью состоялись помолвки и сына, и дочери хозяина усадьбы - как, впрочем, и многих других молодых людей. Обрученным парам была предоставлена честь танцевать последний танец. И с тех пор всегда последний танец остается за хозяином дома и его женой или дочерью. Или внучкой, как в моем случае. А если незамужняя дочь или холостой сын танцует с кем-то другим, это означает только одно - они помолвлены. До сегодняшнего вечера, - быстро добавила Бэннер, услышав финальные аккорды вальса, - эта традиция соблюдалась неукоснительно.

Отступив на шаг от своего остолбеневшего партнера, она грациозно присела в глубоком реверансе.

- Не удивляйтесь, если начнете получать поздравления от присутствующих, - нежным голоском посоветовала Бэннер.

Рори смотрел, как она уходит, пытаясь осмыслить ее слова и понять, что означает странный воинственный блеск в прекрасных зеленых глазах. Наконец-то он стал кое-что понимать и медленно обвел глазами гостей, пока не нашел взглядом Джейка Клермона.

"Вот она - неприятность, которую ты мне устроил! Хитрая ты лиса!" Эту мысль Рори не высказал вслух, однако она ясно читалась в его взгляде, так что старый негодяй должен был понять, какие чувства обуревают Рори.

"Надо будет поговорить с Джейком и прояснить все до конца, - решил Рори. - И сделать это следует как можно скорее".

Он понимал, что в противном случае ни он, ни старый Клермон не получат того, о чем мечтают.

Глава 3

Было уже два часа ночи, когда последние гости покидали усадьбу, садясь в свои автомобили. Одни шли хоть и спотыкаясь, но самостоятельно, других пришлось вести под руки их трезвым водителям. Оставшиеся ночевать постепенно, иногда шатаясь, но явно неохотно разбрелись по своим комнатам. Уборку было решено отложить до утра, поэтому слуги - частью свои, частью нанятые на время праздника - оставили все как есть и разошлись спать. Музыкантам заплатили и щедро дали "на чай", поэтому они, смеясь и громко переговариваясь, быстро собрались и ушли довольные.

Как только за последним гостем закрылась дверь, Бэннер побежала в свою комнату переодеться. Вскоре, однако, она вернулась и прошла в библиотеку, где, как она знала, ее дед любил какое-то время посидеть в одиночестве, прежде чем идти спать. Бэннер намеревалась провести это время с ним.

Она была босиком, в слишком большой ситцевой ночной рубашке до колен, которая постоянно сползала у нее с одного плеча. В этой рубашке она казалась еще миниатюрней, чем была на самом деле, но воинственные огоньки, которые Рори заметил в ее глазах, разгорелись с новой силой и теперь напоминали отблески яростного пламени.

- Это твоих рук дело! Я знаю тебя, Джейк, это ты все придумал! - с порога закричала она.

- Неужели? Как ты себе это представляешь? - из глубины своего огромного удобного кресла тихо спросил Клермон с видом оскорбленного достоинства. Рори спросил меня, можно ли ему станцевать с тобой последний танец вместо меня. И что я, по-твоему, должен был ответить?

- Нет! - Это прозвучало, как выстрел. - Ты должен был сказать - "нет"! И ты мог бы рассказать ему о традиции и все объяснить. А ты объяснил? Конечно, нет! Ты выставил нас обоих полными дураками! - кричала Бэннер.

- Неужели? - повторил старик, и на его губах заиграла легкая улыбка. И каким же это образом?

- А таким, что все соседи теперь думают, что мы помолвлены! - Бэннер кричала по-настоящему, громко и сердито. - Естественно, я все отрицала, но кто мне поверил?! Да никто! Попробуй объяснить любому из них - любому! - что традиции в наши дни не имеют никакого значения! Просто попробуй. Это знаешь ты. Это знаю я. Очень надеюсь и верю, что это знает Рори. Но эти совершенно невежественные люди в округе цепляются за последние ускользающие ниточки старых традиций, как будто от этого зависит их жизнь!

- Ах, как замечательно! - Джейк одобрительно кивнул. - Вся твоя речь просто прекрасна, но особенно хороша последняя фраза.

Бэннер опустилась в кресло напротив деда и спрятала лицо в ладонях. Джейка душил смех.

- Ладно, девочка... - успокаивающе произнес он.

- Прекрати эти свои "ладно, девочка"! Ты пытаешься меня сосватать, а мне это совершенно не нужно! И он мне не нужен! - взорвалась Бэннер.

- А что, он уже предложил тебе руку и сердце или, может, любовь до гроба? - улыбаясь, поинтересовался старик.

- Я уверена, что этот вопрос ты тоже успел уладить, - злобно прошипела Бэннер.

- Ну что ты, я пока еще и не думал об этом! - заверил он ее.

Этот полный событий и сюрпризов день лишил Бэннер обычного самообладания. Однако она сумела вскоре взять себя в руки и заговорила достаточно спокойно и убедительно:

- Послушай, дед. Я знаю, что ты все делаешь исключительно ради меня. Но, Джейк, мне двадцать семь лет, и я не дура. Мне даже думать больно о продаже Жасминовой усадьбы, но раз надо - значит, надо. Поэтому не обязательно выдавать меня замуж лишь для того, чтобы поместье осталось в семье.