Эта колдовская ночь

Дэвид Мур оставался в усадьбе еще несколько дней, отдавая распоряжения по телефону. Он вызвал двоих служащих из своей галереи в Чарлстоне, чтобы они помогли Бэннер упаковать картины и отправили в Нью-Йорк отобранные для выставки полотна. Вполне серьезным тоном мистер Мур попросил у мисс Клермон разрешения устроить вторую выставку, чуть попозже, но уже в чарлстонской галерее, чтобы южане тоже получили возможность насладиться работами своей землячки. Бэннер дала согласие, хотя про себя недоумевала, о какой второй выставке может идти речь после того, как нью-йоркские критики разнесут ее в пух и прах.

Честно говоря, все это должно было бы отвлекать ее от мыслей о Рори и тех чувств, которые он вызывал в ней, как только появлялся в комнате с неизменной улыбкой на губах и блеском желания в глубине серых глаз.

Но она ни на минуту не переставала думать о нем, и ей уже не хотелось спорить с ним ни по какому поводу. Ей так же, как и ему, стали необходимы полные сдерживаемой страсти прикосновения и жаркие поцелуи, которыми они обменивались, несмотря на присутствие Джейка, Мура или слуг.

Они все больше бывали вместе - вместе плавали, вместе скакали верхом, вместе гуляли. Поздно ночью они вели беседы обо всем на свете. Они слушали музыку, играли в покер, в слова, в шахматы. Между ними росло доверие, рушились преграды, мешавшие раньше понимать друг друга. Взаимное влечение не проявлялось иначе как в прикосновениях и взглядах, а шутка и смех помогали им обходить острые углы.

- Мне противно опять жаловаться, миледи, но сегодня утром я снова чихал, - заявил однажды Рори. - Этот жасминовый запах исчез было на какое-то время - или мне показалось, что исчез, - но сейчас появился снова.

Они наслаждались поздним завтраком в гостиной, и Бэннер через весь длиннющий стол бросила на него хитрый взгляд.

- Неужели? - Она удивленно вскинула брови.

- Да, - кивнул Рори, явно этим расстроенный. - Я даже спросил у Коннера, в чем дело, но он заверил меня, что горничные не используют освежители воздуха с жасминовым запахом. И не только освежители, а вообще ничего такого, что пахло бы жасмином. Может, мне стоит перебраться в другую комнату?

- Боюсь, что это не поможет, - вздохнула Бэннер.

- Почему? - Ничего не понимая, Рори глядел на девушку широко открытыми глазами.

- Потому что дело вовсе не в комнате, - ответила она и замолчала, не зная, как объяснить ему то, что происходит в усадьбе. В конце концов Бэннер решилась и, запинаясь, произнесла:

- Запах... м-м-м... кое-кто приносит с собой.

Рори, не моргая, уставился на нее.

- Прошу прощения? - спросил молодой человек, так ничего и не поняв.

Она быстро взглянула на него поверх своего стакана с апельсиновым соком, с трудом сохраняя серьезное выражение лица.

- Ну, понимаешь, это мама... - начала было она.

- Твоя мама?! Но ведь она... - Рори совсем растерялся.

- Угу, - подтвердила Бэннер и кивнула.

Рори залпом осушил свой стакан с соком и посмотрел на него так, словно ожидал увидеть на дне последние капли бренди.

Бэннер, не выдержав, расхохоталась.

- От мамы всегда пахло жасмином, - пояснила девушка. - Она любила этот запах. Поэтому все знают, что это она - м-м-м - навещает тебя.

- Но почему? - недоумевал Рори.

- Думаю, тебе лучше спросить у нее, - все еще смеясь, посоветовала Бэннер.

- А другого, более логичного объяснения у тебя нет? - разволновался он.

- Попробуй и найди хоть одно. Если сможешь, конечно, - парировала девушка.

- Послушай, да ведь тебе это нравится! - упрекнул ее Рори.

- Безумно! - радостно подтвердила она. Рори тяжело вздохнул.

- Как ее зовут? - наконец осведомился он.

- Маму? - уточнила Бэннер. - Сара. А что?

- Не хочу показаться невежливым, когда буду спрашивать, зачем она приходит в мою комнату, - серьезно заявил он.

- Расскажешь мне, если она тебе ответит? - с надеждой в голосе попросила Бэннер.

- Обязательно, - пообещал Рори.

Глава 7

Спустя несколько дней, примерно в половине второй недели пребывания Рори в Жасминовой усадьбе, картины Бэннер были наконец упакованы и готовы к отправке в Нью-Йорк. Туда же уехал и Дэвид Мур. Он назначил предварительную дату открытия выставки, которое и должно было состояться буквально через две недели. Джейк и Бэннер собирались прибыть в Нью-Йорк к тому времени.

Бэннер не знала, какие планы были у Рори. Они не говорили ни о выставке, ни о будущем усадьбы, предпочитая оставить все как есть. Но с каждым днем на душе у обоих становилось все тяжелее.

Трудно сказать, почему так происходило. Ни один из них не считал нужным или возможным скрывать свое влечение к другому. Все слуги - надо ли говорить, что не без участия Джейка! - словно сговорились оставлять их наедине, где и когда только возможно. Такое поведение всех без исключения испытывало на прочность как терпение Рори, так и гордость Бэннер.