Этика Спинозы как метафизика морали

Известно, что идеи состояний тела (аффекты) не могут быть адекватными (они опираются на способность воображения), в то время как некоторые идеи ума, соединенные с аффектами, будучи как бы идеями идей, в силу своей отвлеченности от единичных тел могут претендовать на адекватность, хотя и не все такие идеи идей могут быть адекватными. Как говорит Спиноза, идея познания аффекта отличается от самого аффекта только в представлении. В этом случае «познание добра и зла есть не что иное, как самый аффект, поскольку мы сознаем его (conscii sumus)», т. е. мы представляем аффект перед своим мысленным взором или дополняем аффект (идею состояния тела) другой идеей, способной рефлектировать над первой (IV 8). Но, как оказывается, эта идея, дублирующая идею состояния тела, или, другими словами, являющаяся познанием аффекта, обладает качественным сродством с ним – по словам Спинозы, она вытекает из самого аффекта.

Это означает, что мера познания данного аффекта всегда ограничена и определяется возможностями человеческого разума, который неспособен представлять всю совокупность причин, вызывающих тот или иной аффект, во всей полноте. А именно такая определенность нашего ума делает познание аффекта неадекватным.

Между тем, как мы уже отмечали, добро и зло

, характеризующие изменчивые состояния нашего тела и ума, являются по природе своей аффектами.

Можно сказать, что добро выражает благоприятное состояние нашего тела и ума – в этом случае их способность к свойственным им действиям увеличивается, и человек испытывает радость. И наоборот, зло приводит тело и ум в неблагоприятное состояние – соответственно, их способность к действию уменьшается, и человек испытывает печаль. Поэтому можно заранее предположить, что, с точки зрения Спинозы, и добро, и зло не могут быть предметами адекватного познания – их познание будет неадекватным. Хотя Спиноза переносит эту оценку только на познание зла – «Познание зла есть познание неадекватное» (IV 64), – сути дела это не меняет, что и подтверждается теоремой 68 из ч. IV «Этики», о которой у нас речь пойдет отдельно.

Неадекватность познания зла он объясняет следующим образом. Познание зла есть само неудовольствие, поскольку мы сознаем его, неудовольствие же есть переход ума к меньшему совершенству. Но переход нашей природы к меньшему совершенству не может быть познан через саму эту природу (сущность) человека, поскольку такой переход из самой нашей природы не вытекает (III 6 и 7). То есть эти и многие другие изменения в природе нашего ума оказываются вызванными внешними обстоятельствами, недоступными нашему адекватному познанию в силу ограниченности наших познавательных способностей.

Человек по самой своей природе стремится сохранять свое бытие (существование), а переход его к меньшему совершенству будет свидетельствовать об определенной утрате им онтологической мощи, или силы присущего ему бытия. Что же заставляет человеческую природу утрачивать энергию своего стремления к сохранению бытия? На этот вопрос дают ответ теоремы 2, 3 и 4 ч. IV: сила (vis), с которой человек пребывает в своем существовании, ограниченна, и ее бесконечно превосходит могущество (potentia) внешних причин. Далее, человек является только частью универсальной природы, и часто претерпевает такие изменения, многие из которых не могут быть поняты из одной только его природы.

То есть способность (potentia), в силу которой человек сохраняет свое бытие, выражает могущество Бога или природы, но не в их бесконечности, а только в их частном выражении – в актуальной сущности человека (IV 4). Другими словами, мы не являемся адекватной причиной многих и часто определяющих нашу жизнь изменений, происходящих с нами. Могущество внешних причин заставляет нашу природу претерпевать такие изменения, которые противоречат или даже враждебны ее естественному стремлению к самосохранению.