Этюды о конце света. Как умирала империя и рождалась Европа

Произошло то, что должно было случиться – найти природного римлянина в римской армии стало так же сложно, как индейца в Лондоне XVII века.

Возникала парадоксальная ситуация – варвары, рвущиеся в пределы империи, сражались такими же варварами, защищавшими ее.

Конечно, такое было не везде и не всегда. Злосчастное войско Валента в день Адрианопольской катастрофы было сборным, и во многом состояло из местных жителей, то есть, фракийцев, иллирийцев, греков и т. д. Впрочем, армия восточной части империи всегда была мене варваризированной, точнее, там преобладало местное население. Но именно эту армию, обученную сражаться по римскому образцу, готы разбили наголову.

Удивительно, но практичные римляне всегда были консервативны в плане воинского искусства.

Может, от своего высокомерия и привычек к победам?

В начале I века до н. э. потребовалось унизительное поражение от кельтских и германских племен, военный гений и железная воля Мария, чтобы превратить римскую армию в те классические победоносные легионы, перед которыми скоро склонится весь мир. Понадобилось немало столкновений и поражений от восточных армий, вроде парфянской и персидской, чтобы римляне сформировали нормальную конницу. Надо было потерять десятки тысяч воинов в германских лесах, дабы понять, что с германцами в их чащобах и болотах не годится обычная римская тактика. Не говоря уж о великом позоре восстания Спартака, когда гладиаторы и рабы громили обученные легионы.

Но в конце IV – V веках учиться было поздно. Да и бессмысленно. Империя давно клонилась к закату, цезари, августы, узурпаторы сражались за власть, землевладельцы жили на роскошных виллах в провинциях, не обращая внимания на всю эту грызню, церковь, уже легализованная, упорно строила свое государство в государстве, сенаторы спорили о старых римских ценностях, чиновники на местах душили население налогами и поборами, багауды бесконечно бунтовали, варвары сражались друг с другом за право владеть тем, что было когда-то великой империей…

Как в такой обстановке еще что-то работало – удивительно. Видно, это как хорошо отлаженный механизм – некоторое время функционирует на холостом ходу.

И вот в такой странной обстановке император Грациан за 4 года до гибели принял, сам того не зная, историческое решение.

Феодосий ведь не был ему родней и по праву рождения претендовать на титул никак не мог.

Зато он, как и его отец, Феодосий Старший, обладал незаурядным воинским талантом и множеством других способностей, которые отмечали у юноши еще в очень ранние лета.

Средневековые и позднеримские историки расходятся во мнении, как именно Феодосий достиг таких высот.

Думаю, средневековая традиция не верна – вряд ли в те смутные времена юношу назначили на основополагающий пост только за заслуги отца. Видимо, после казни Феодосия Старшего (в причинах которой до сих пор не разобрались) император приблизил молодого человека к себе и доверил пост главнокомандующего Иллирика, потому что нуждался в верных и способных людях.

Кроме того, из всех полководцев Грациана Феодосий единственный происходил из знатной римской семьи, остальные были варварами.

Конечно, Грациан не знал, насколько судьбоносным будет его решение, не знал, что через четыре года он будет предательски убит, что его брат умрет бездетным, так и не проявив никаких управленческих талантов (они номинально были соправителями, но фактически правил один Грациан), что Феодосий неожиданно станет правителем единой империи и сделает то, что определит ее дальнейшую судьбу на века.

Феодосий не зря заслужил титул «Великий». Он был умелым администратором, толковым политиком, хорошим полководцем: смог защитить свое государство как от внешних врагов, так и от внутренних – справился с несколькими узурпаторами, успешно воевал с готами и аравийскими племенами, честно защищал интересы Рима (так, как он их понимал). 27 февраля 380 года он издал свой эдикт «De fide catholica» (О вселенской вере), в котором провозглашал христианство в его никейском варианте единственно дозволенной религией для подданных пока еще единой империи. Накануне своей смерти, случившейся 17 января 395 года, Феодосий разделил империю между своими сыновьями Аркадием и Гонорием, приставив к старшему (одиннадцатилетнему Аркадию) выскочку Руфина, а к младшему – десятилетнему Гонорию – опытного полководца Стилихона, вандала по отцу, своего родственника по закону (мужа любимой племянницы) в качестве советников и опекунов.

Таким образом, империя окончательно и бесповоротно разделилась на Западную и Восточную.

Какое значение имели все эти события и решения для судьбы Европы, Ближнего Востока и всего мира – объяснять не стоит.

Вот так порой обычные на первый взгляд события, «повседневные» решения решают судьбы государств, народов и целых эпох.

Битва на реке Фригид – точка разлома в судьбе Римской империи