Этюды о конце света. Как умирала империя и рождалась Европа

Захват сестры императора, активной и амбициозной Галлы Плацидии, женитьба на ней нового вождя готов Атаульфа, избранного после внезапной смерти Алариха в конце 410 года, казались не просто насмешкой над поверженными владыками мира, а зловещим знаком того, что скоро империя вынуждена будет склониться перед варварскими ордами.

Кстати, с 401 по 407 годы многочисленные германские племена воспользовались отступлением римской армии за Рейн и начали активно захватывать западные провинции империи. Примерно в это же время  в Паннонию, сметая все на своем пути, пришли гунны…

Право, не только впечатлительные церковники и поэты, но и остальные римляне могли решить, что наступает конец мира.

И были правы – это был конец их мира, того, где властвовал Город Волчицы.

Часы его судьбы действительно били финал, который наступил гораздо раньше, нежели Одоакр начал назначать и низлагать императоров или Теодорих Амал захватил Италию в 493, убив творца императоров.

Реквием миру Вечного Города играли трубы на Каталунских полях, где одни варвары сражались за идею Pax Romana, другие – против нее.

Ведь и Аэций, и его союзники сражались не за мир императоров и Сената, не за мраморный город храмов и форумов и величие римских дворцов в далеких провинциях. Этого мира не знал даже аристократ Аэций, куда лучше понимавший гуннов и германцев, чем римлян. Они дрались за свой мир, каким хотели его видеть, назывался ли он римским, готским или гуннским.

Этот мир новой Европы рождался трудно, в крови и жестокости, на грани надежды и отчаяния, с помощью людей, чье величие в полной мере было осознано много веков спустя и событий, истинное значение которых не могли понять современники. Таких как «рядовой» федеративный договор 382 года.

Креститель Ульфила.

Непризнанный апостол готов

Около 340 года среди готских племен, живших на Дунае, появился человек по имени Ульфила. Имя вполне готское, но происхождение этого человека доподлинно не установлено. Известно только, что он в детстве жил среди готов, потом попал в Константинополь, где получил образование и был обращен в христианство. Вспомнив о соплеменниках, погибающих во тьме невежества, он решил донести до них свет истинной религии.

Но кроме страстного порыва, характерного для истовых проповедников, у Ульфилы было еще понимание сложности задачи и четкое представление о путях ее решения.

В первую очередь он решил перевести Библию на готский язык, чтобы источник истины был представлен готам наглядно и в доступной форме. Это было весьма сложным делом, т. к. в готском языке не было письменности (руническая не в счет, руны практически не использовались для повседневных записей), так что Ульфиле пришлось придумать алфавит. Кроме того, готы ничего не знали о философии, богословии, для многих основополагающих христианских понятий в готском языке не было эквивалентов, а если и были, за ними тянулся шлейф абсолютно далеких от христианства значений. Это ведь не греческий, где можно выбирать из огромного словаря, выработанного почти за тысячелетие классической философии и литературы, не латынь, может, не столь цветистая, но вполне эквивалентная по богатству терминологии.

Поэтому задачей проповедника была не точность перевода, а передача сути, духа религии. Решая ее, он прибег к весьма остроумному способу: наиболее сложные и далекие понятия были переданы неологизмами, этимология корней которых подчеркивала их значимость и ценность.