Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе

О существовании когда-либо в остальном Нижнем Конго «земель», подобных Мпили, и производных от них самоназваний не встречается никаких свидетельств ни в старинных источниках, ни в научной литературе. Но это не должно вызывать удивления, поскольку такие реликты гораздо скорее могли сохраниться в Майомбе и на побережье в силу особо благоприятных факторов. Один из них-эти сами по себе природные условия: в отличие от остального Нижнего Конго, покрытого по преимуществу парковой или высокотравной саванной, здесь господствовал труднопроходимый лесной массив Майомбе, который в немалой степени изолировал весь этот окраинный участок правобережья от внешнего мира. Далее, как Майомбе, так и прибрежная полоса отличаются исключительным плодородием почв, более высоким, чем в остальном Нижнем Конго, что тоже имело немаловажное значение: население на этой территории не знало миграций. Насколько позволяют судить источники, оно не знало и опустошительных нашествий[566], крупных войн, какие вели левобережные конго в XVI–XVIII вв. не подвергалось, как эти последние, христианизации (что тоже очень существенно, так как ведет к уничтожению идеологических представлений, связанных с землей). Иными словами, в Майомбе и на побережье процесс развития форм общественного бытия имел исключительно спонтанный характер и формы не сменяли одна другую, а претерпевали медленные преобразования.

За то, что племенные общности такого же рода некогда существовали и на остальной территории Нижнего Конго, говорит следующее: не только клановые предания самих конго, но и отдельные засвидетельствованные этнографами факты позволяют предполагать существование там в прошлом ассоциаций родственных кланов. Именно они, по нашему мнению, обозначались в давности термином «мвила» (или «лувила»), который сейчас принято считать равнозначным термину «канда», переводимому как «клан»[567].

Следует сказать, что некоторые авторы, пытаясь уяснить смысловые различия между терминами «канда» и «мвила», высказывали предположение, что «мвила» прежде могла означать «племя»[568]

. Но что они подразумевали в данном случае под «племенем», никто из них не пояснял. Не поднимался вопрос и о том, являлась ли такая мвила-племя структурной единицей, игравшей когда-то самостоятельную роль в этнической истории Нижнего Конго. Но недавно португальский этнограф Э. Фелгаш сделал такое заключение: мвила некогда состояла из группы кланов, во главе которой стоял коронованный вождь[569]. Обходясь без понятия «племя» и оперируя только понятием «мвила», он утверждает далее, что совокупность таких мвил и составила древнее королевство Конго, правитель которого, Маниконго, был якобы всего лишь одним из коронованных вождей

[570].

В действительности структура древнего Конго была намного сложнее. Это политическое образование с централизованной властью было так обширно и многосложно по составлявшим его компонентам, что применение к нему термина «государство» всем авторам казалось всегда вполне правомерным. Мы не можем здесь затрагивать вопроса об его адекватности, равно как и в целом проблемы уровня социально-экономического развития общества Конго на том этапе и характера отношений господства — подчинения, на которых держалось это образование. Все эти вопросы дискуссионны до сих пор, несмотря на обилие научных работ, посвященных истории древнего Конго. Но одно обстоятельство мы считаем необходимым подчеркнуть. Европейцы, восприняв Конго при первом с ним знакомстве (в конце XV в.) как феодальное королевство, в дальнейшем своего представления о нем не меняли, что наложило отпечаток на всю информацию, содержащуюся в письменных источниках XVI–XVIII вв. Еще больше усложняло картину, изображаемую в источниках, то обстоятельство, что португальцы, хозяйничавшие в Конго на протяжении всего XVI и отчасти XVII в., нарушили там многие традиционные устои и привнесли туда некоторые элементы своей культуры. В частности, они навязали там массовую христианизацию и употребление титулатуры по португальскому образцу. В результате, при чтении старинных источников, где повествуется о том, что некий Дон Рамиро д’Агуа Розада, герцог Нсундийский, сверг с престола короля дона Педро, трудно отрешиться от ассоциаций с европейским средневековьем. Все это вместе взятое — и сами авторские трактовки наблюдаемых явлений, и терминология — до недавнего времени, видимо, несколько дезориентировали историков, определявших древнее Конго, как раннефеодальное государство. Только сейчас некоторые ученые начинают с осторожностью относиться к вопросу о наличии в Конго феодальных отношений.

Но даже если бы всестороннее исследование показало отсутствие признаков классовости в социальной стратификации общества Конго и таким образом сняло бы вопрос о классовом характере этого политического образования, для него все равно невозможно было бы подобрать вполне адекватный термин из того арсенала, которым мы сегодня располагаем.