«Это мое тело… и я могу делать с ним что хочу». Психоаналитический взгляд на диссоциацию и инсценировки тела

Ей приснился сон: она была на работе в новом отеле, незадолго до открытия. Одна часть отеля отделена, и это как бы супермаркет, у входа в который стоят большие канистры молока. За них отвечает какая-то женщина. Потом приходит сообщение, что ребенка этой женщины переехала машина, и сразу можно было увидеть на стене проекцию, где ребенка переезжает машина. А потом очень долго вокруг снует инвалид (я думаю: «Отец!»

). «Обычно людям снится, что их родители умирают, а не ребенок», — говорит она. Видео во сне было как из учебного курса по правилам дорожного движения (я думаю о половом акте

[37]

). Я говорю что-то о фантазийном значении ухода из родительского дома (Loewald, 1979): девочка-подросток убивает родителей и становится таким образом взрослой, родителей больше нет, и ребенка убивают с тем, чтобы ребенка больше не было как такового. Тогда ей приходит в голову еще одна деталь из сна: женщина еще что-то рассматривает, что-то из ее детства, книжку или нечто подобное. А молоко было в больших канистрах по три — четыре литра, как в американских супермаркетах. Она думает об автомобиле как о символе опасного движения вперед, о котором она так часто мечтала. Ведь ребенка во сне переехал автомобиль. Это был большой автомобиль, это мог бы быть автомобиль ее отца — это ей только сейчас пришло в голову, в любом случае он был большим. Я начинаю игру в ассоциации: родители могли бы подарить ребенку автомобиль по случаю окончания школы, с задней мыслью, что таким образом он сможет ездить к ним домой с места учебы. Но они ездят на каникулы и вечеринки, куда хотят. Натали говорит, что со своего места учебы она почти каждые выходные ездила к родителям (на поезде), в том городе она никого не знала. Однажды у нее был близкий контакт с одним юношей, но на следующий день она уехала домой… Кстати, он сейчас женится. Сейчас она полетит в Лондон, навестить подругу, которая там учится. Я говорю ей: «Ну, так вы можете немного восполнить пробелы». (Она недавно переспала со своим близким другом Себастианом и после этого очень испугалась потерять его дружбу. Но сегодня она об этом не говорит.) Она встретила в отеле свою коллегу, страдающую анорексией, и испытала чувство отвращения, как будто она боится «негативной конкуренции», т. е. такой, при которой кто-то еще худее, чем она. Она смотрела телепередачу об анорексии, видела там девушку своего возраста и роста, не смогла смотреть. Возвращаясь к разговору об автомобиле, она внезапно упоминает, что попала в небольшую аварию, когда ехала на Рождество к родителям. Она явно была виновата, а это очень плохо скажется на скидке за безаварийную езду, но автомобиль принадлежит отцу, и он взял оплату на себя. Она этого не хочет, не хочет быть зависимой, но отец сказал ей, что, когда она будет по-настоящему зарабатывать, заплатит сама. Мать на это ничего не сказала, но подумала: «Мы будем продолжать платить, чтобы наш ребенок остался с нами, приезжал, когда мы скажем: „Приезжай на выходные, я приготовлю что-нибудь вкусненькое!“», потому что дочь будет чувствовать себя виноватой!