«Это мое тело… и я могу делать с ним что хочу». Психоаналитический взгляд на диссоциацию и инсценировки тела

Итак, с одной стороны, существует нечеткая граница между обычным и провокационным новым (что, однако, скоро может стать нормальным, привычным). Есть еще одна граница, столь же нечеткая, между тем, что является социальной нормой или даже требованием и патологическими формами того же поведения. Например, нужно ли рассматривать модель, чья карьера подразумевает очень низкую массу тела и соответствующую внешность как пример клинической анорексии? Вызывают ли эти худощавые красотки, которые пребывают у всех на виду благодаря СМИ, рост нервной анорексии среди девочек-подростков или же мир моды и расстройства пищевого поведения отражают одну и ту же тенденцию в обществе? Возможно, такие течения в обществе, как требование эффективности, продуктивности, самосовершенствования восходят к исчезновению традиционных правил в обществе, в том числе исчезающей связи с религией и церковью (ср.: Hirsch, 2004a). Индивидуализация означает большую свободу в организации жизни, которая легко вызывает перенапряжение. Слишком большой интерес к телу и его форме сегодня объясняется, в частности, тем фактом, что тело — это область воздействия, влияния, которую каждый имеет в своем распоряжении и которую можно использовать, когда кажется, что в остальном от человека мало что зависит.

Если рассматривать диковинные формы современных модификаций тела — татуировки, пирсинг, прически или удаление волос, «эстетическую» и интимную хирургию — как форму синдрома нарушения целостности восприятия собственного тела (Body Integrity Identity Disorder, BIID), при котором человек ампутирует здоровую конечность, чтобы обеспечить единство тела и психики, то хочется остаться толерантным и предоставить людям свободу делать со своим телом «что хотят». Здесь можно выделить два основных, противоположных друг другу мотива. Один подчиняется идеалу красоты и пытается сконструировать свое тело таким образом, чтобы оно соответствовало современному взгляду на то, как выглядит красивое и совершенное тело. Второй — восстание против царящих идеалов с помощью модификации тела, которая подчеркивает инаковость человека.

С другой стороны, можно подвергнуть сомнению методы обращения с телом в качестве защитной меры, призванной скрыть или замаскировать психологическую реальность. Если подлинные мотивы модификации тела заключаются в компенсации дефицита идентичности, как в случае самоповреждения, то они являются чрезвычайной мерой для стабилизации психики и их сложно назвать конструктивными. Особенно когда истинные причины сознательных намерений размыты вследствие идолизации («прекрасного» тела), идеологизации, рационализации и недооценки последствий. Что воображает себе школьница с бритвой руках, которая нанесла себе «сорок маленьких порезов, все на животе»? «Когда я посмотрела на них, они выглядели как-то красиво. Я сделал что-то из своего жалкого, несовершенного тела», — говорит она (Süddeutsche Zeitung, 5 февраля 2007). Мы почему-то позволяем девочке сорок поверхностных порезов, особенно соизмеряя их с бесчисленными, действительно интрузивными мерами «эстетической хирургии». Но действительно ли тело было «жалким и несовершенным»?

Многие из обычаев, связанных с модификацией тела, обладают гендерной спецификой, обозначают и поддерживают принадлежность к определенному полу, хотя эти границы в наше время сильно размыты. Когда нас очаровывают и вместе с тем вызывают у нас отторжение «примитивные народы», которые проделывают себе дырки в носу и вставляют гвоздики в мочки уха и губы, нам стоит подумать о девочках нашей культуры, которые уже в раннем возрасте прокалывают уши. Можно вспомнить и растущее принятие обществом пирсинга и тату, которые делают себе подростки, не говоря уже о массовых обрезаниях младенцев мужского пола в еврейских и мусульманских культурах, а также во многих областях США.

Язык тела

В человеческих социальных отношениях существует огромное разнообразие жестов, выражений лица, языка тела и ритуалов, с ним связанных, и все они служат коммуникации. Вряд ли все можно описать, уж точно не в одной книге. Можно вспомнить, в каких ситуациях необходим тот или иной «язык». Конечно, язык тела во время собеседования при приеме на работу отличается от эротической встречи. Уже Фрейд (Freud, 1905, S. 240) заметил, что бессознательный язык тела передает более или менее символические сообщения: «Чьи губы молчат, тот шепчет кончиками пальцев, предательство проникает в него из каждой поры». Феликс Дойч (Deutsch, 1947, 1952) очень интересовался языком тела в психоаналитической психотерапии, как и Ференци, писавший о «формировании проходящих симптомов в ходе анализа» (Ferenczi, 1912), и Райх (Reich, 1933) в своем «Анализе характера». Некоторые мысли можно найти и в моей статье (Hirsch, 2002d). Коммуникативную или сопровождающую коммуникацию роль играют голова, глаза, язык рук, положение ног, тела и, конечно, игра разнообразных мышц лица (всеобъемлющий и впечатляющий обзор дает Сами Молшо в своей книге «Body Language» — Molcho, 1983).