Это офис, детка!

А Ленку, мою подругу, довел до слез после того, как она написала в каком-то сочинении «растеклась мыслью по древу». О, ей пришлось выучить все «Сказание о полку Игореве» наизусть и продекламировать его на осенней пересдаче. Спасибо Ленке, у меня в мозгу до сих пор намертво запечатлено: «Боян вещий, если кому-то хотел сложить песнь, растекался мысию по дереву, серым волком по земле, сизым орлом под облаками». Кстати, то был мой коронный вопрос при приеме на работу, и ни один король дизайна не ответил на него правильно. Поколение пепси, что с них взять.

* * *

– Иван Алексеевич, вы, говорят, кафедру рекламы открыли в институте. Возьмите меня на полставки, я вам такие лекции классные читать буду, студенты валом попрут. Я серьезно! У меня такие кейсы, московские вузы обзавидуются!

– Ну я же говорил – ангел, сущий ангел! Кстати, наше главное здание закрыли на ремонт, мы теперь лекции в драмтеатре читаем. Нам малую сцену в дневное время сдают по льготной цене.

Ольга

– Что вы чувствуете?

Уже пятую встречу этот чертов психотерапевт мучает меня этим «что вы чувствуете». Целый час он задает мне только один вопрос, который стучит в моей голове, как монотонная долбежка дятла. Поначалу это было интересно, мне даже нравилось: наконец-то кто-то меня выслушает! Столько всего накопилось за последние годы, уже не было сил держать в себе. Чувствовала, что если не расскажу кому-нибудь, свихнусь. Но, с другой стороны, боялась, что засмеют. Как же, директор компании, мать двоих детей, жена серьезного бизнесмена – и на тебе, плачется в жилетку. Нет, поплакать-то можно, с подружками, например, во время банных посиделок, да что толку? Хватит с меня этих недоверчивых лиц: «Ка-а-ак, и богатые тоже плачут?!»

О чудо-докторе я узнала от своей подруги Лельки. А она познакомилась с ним на каком-то семинаре, после чего стала ярым его адептом. Все телефонные разговоры последних месяцев плавно сводились к Анатолию. С Лелькиной подачи я знала о нем все, прочитала все его книги, прослушала все диски. Ну и что? Мало ли сейчас кукукнутых мозгоправов? Вон сколько курсов: три месяца, максимум, полгода – и ты дипломированный психотерапевт. Лелька уверяла меня, что таких, как Анатолий, в Москве по пальцам одной руки можно пересчитать. К нему и на прием-то попасть – большая удача.

Последнее оказалось правдой – ждать пришлось почти полтора месяца. К моменту нашей встречи меня уже так распирало от любопытства, что я даже не среагировала на озвученный гонорар – весьма приличный. Ничего, за эксклюзив положено платить соответствующе. Пожертвую одним маникюром в «Мальдо Фопполо»…

Мой энтузиазм пропал после второго сеанса, когда Анатолий спросил меня, сделала ли я домашнее задание. Конечно, нет, это что, школа, что ли? Тем более, я не собиралась делать его с самого начала. Бред какой-то: написать сочинение о любимом животном. Ага, щас, сяду за свой директорский стол и начну писать сочинение, слюнявя карандаш.

Я забыла об этой ерунде на следующий же день. Наверное, я бы и про следующую встречу не вспомнила, но бдительная секретарша Анатолия позвонила мне накануне и вежливо поинтересовалась, собираюсь ли я завтра прийти на терапию. Черт, пришлось тащиться.

На третьей встрече Анатолий спросил, что меня останавливает от выполнения домашних заданий. Я мялась, что-то говорила о том, что мне сложно собраться с мыслями, трудно найти свободное время… В какой-то момент сдалась и клятвенно пообещала подготовиться к следующему разу. Я и вправду что-то нацарапала на половине листка А4, да и то только благодаря тому, что совет директоров затянулся. Мой зам по связям с общественностью сцепился с финансовым контролером, началась перепалка, а я, воспользовавшись моментом, достала листочек, написала первую фразу: «Мое любимое животное – пантера» и начала расписывать, какая она красивая, грациозная, быстрая, смелая… На полстранички как раз получилось. Даже самой понравилось. Хоть какое-то разнообразие, а то от этих договоров и финансовых отчетов уже тошнит, как во время первого триместра.

Я ехала на очередной сеанс, и мое веселое настроение уменьшалось, сжималось, съеживалось, а когда я, припарковавшись, вылезла из машины, исчезло вовсе. Может, ну его, домой поеду? Мне уже все понятно: надо быть в согласии со своим телом, чувствами и эмоциями, прислушиваться к внутреннему голосу, больше доверять себе, а не мнению окружающих. Все это я и без Анатолия знаю, тоже мне, Америку открыл! Но какая-то неизвестная мне ранее сила не давала повернуть назад, подпинывая в сторону третьего подъезда.

– Что вы сейчас чувствуете?

– Да ничего я не чувствую, неужели вы не понимаете?! Я ничего не чувствую, ни-че-го! Ничего, ничего, ничего…