Эва Эвергрин, полуволшебная ведьма

Я добавила еще одно заклинание:

– Нельзя закрасить никому, лишь владельцу самому! – чтобы хулиганистые детишки больше не могли замазать указатель. Хотя бы это я могла сделать для Вауда.

Вздохнув, я пошла обратно в Аутери.

– Уголек – вредный бестолковый клочок меха. Все круассаны сметает и банки с вареньем вылизывает дочиста, мне ничего не оставляет.

Я пинала попадающиеся под ноги камешки.

– Помнишь Огненного Феникса? Он теперь Лысый Феникс! А от ведьминских платьев одни лохмотья остались…

Все мои слова только впустую сотрясали воздух.

– И матрас весь в дырах, ненавижу! Ну его, Уголька этого…

Я брела по пыльной дороге, а в ушах все еще звучал жалобный скулеж.

На краю утеса, откуда было видно Аутери, я остановилась.

– Вредный огнелис! Метлу мою испортил, и вообще…

Я зажала себе руками рот. Было трудно дышать. Если вдохну поглубже, разревусь. Перед глазами все плыло, дорогу не разглядишь.

Я стиснула зубы. И ничего я по нему не скучаю, ни капельки…

Вдруг сзади послышались крики. Я обернулась, и у меня сжалось сердце.

Старик Вауд, поддергивая на бегу мешковатые штаны, весь красный и в поту, гнался за чем-то маленьким, золотисто-рыжим, несущимся ко мне, словно комета.

Уголек!

Увидев меня, лисенок помчался так, как никогда не гонялся за чайками у нашего домика.

С разбегу прыгнул мне на руки, а я машинально подхватила его и прижала к груди.

– Уголек…

Он заскулил, дрожа всем тельцем. Я вдруг поняла, что и сама дрожу. Я села, где стояла, прямо на землю, еще крепче прижимая Уголька к себе.

– Прости! – Слезы так и хлынули. – Прости, что злилась на тебя! Прости меня! Как мне только в голову пришло с тобой расстаться!

Уголек сощурился, встал на задние лапки, а передними уперся в мои плечи. Я опрокинулась назад, глядя в ослепительно-синее небо.

– Прости меня, прости, Уголек! – шептала я.

Он ткнулся в меня теплой мордочкой и укоризненно облизал все лицо шершавым розовым язычком. Было щекотно, я пищала и хихикала, но не находила в себе сил его оттолкнуть. Наоборот, обняла крепко-крепко.

Рядом кто-то кашлянул. Я села, дико озираясь. В волосах у меня застряли травинки. Не сразу я сообразила, что старик Вауд наконец нас догнал. Он стоял, скрестив руки на груди, а на лбу у него пролегла глубокая морщинка.

Я с трудом протолкнула слова через комок в горле:

– Можно, он у меня останется?

Уголек звонко тявкнул.

Мы оба смотрели на старика с мольбой.

– Что ж, моим огнелисам и без того тесно. – Вауд чуть заметно дернул усом. – И знаешь, по-моему, он уже выбрал, где его дом.

Я икнула.

– Правда?

Старик улыбнулся щербатым ртом:

– Эти мелкие нахалы не так легко привязываются к людям. А если уж решили, их не свернешь. Они поумнее нас будут.

– Кажется, я понимаю, о чем вы.

Уголек изогнул краешек губ, сверкнув острыми зубками, как будто засмеялся.

– Я бы тебе отдал поводок, да только он его порвал, так хотел к тебе. – Старик показал мне обрывок.

– Уголек! – возмутилась я, а лисенок радостно прижался еще теснее.

– Сколько я вам за него должна? – спросила я.

Огнелисы – редкие звери, но в ту минуту я была готова нырять за сокровищами на дно морское, лишь бы только Угольку разрешили остаться у меня.

Старик прищурился:

– Тут такое дело… Я сам не усмотрел за Угольком. А он-то был брошенный, ему нужен хороший дом.

– Господин Вауд…

Он снова покашлял:

– Да я к чему веду-то… Береги Уголька, хорошо? А будешь проходить мимо – заглядывай в гости. Договорились?

Я встала, все еще прижимая Уголька к груди, и пожала старику руку.

– Договорились!

Уголек положил поверх наших рук свою лапку. Я почти услышала, как он тоже сказал: «Договорились!»

От нашего смеха небо стало еще сине́е, и солнце грело так ласково-ласково.

Глава 15

Полуволшебный ремонт

На следующий день, пока в кондитерской шел утренний наплыв покупателей, я мечтала – вот бы можно было магией приманивать людей к своему прилавку, и ломала голову, как защитить Аутери от Разрушителя. Когда наступило затишье, я положила перед собой пожеванного Огненного Феникса. Уголек обнюхал метлу и свернулся рядом в клубочек.

Я вздохнула.

Уголек приоткрыл глаз, глядя на меня с таким выражением, как будто хотел сказать: «Что я сделал не так?»

– Да-да, притворяйся, будто не виноват! – грозно сказала я, а он взял и снова заснул. Еще и захрапел, причем совсем неубедительно.

Мама – да и не только она – одним взмахом волшебной палочки загладила бы следы зубов и восстановила зачарованные прутики. А у меня магической силы не хватит, – значит, надо исхитриться, да и руками поработать.

Я порылась в своих запасах и вытащила наждачную бумагу. Шлифуя ручку метлы, я придумывала способ восстановить прутики, чтобы они еще и работали как надо.

Напротив мастерской какой-то малыш звал маму:

– Мама, мама, подожди меня!

Сияя ямочками на щечках, он подбежал и обхватил мамины ноги.

Она потрепала его по голове. Голос был строгий, но лицо осветила нежная улыбка.

– Не отставай, мой хороший!