Евангелие от Андрея

– Да нет тут тайн никаких. В Старгород сказал Родослав вас определить. В Белый Бор или как его варяги зовут Альдейгбор. Городок там стоит на речке Волхв в Бору чародейском. Да так вовсе и не городок. Ушли из него давно люди, одни курганы остались. Так что он ныне город мертвых. Но ведь и вы имя носите не то чтобы совсем живых, – он хитро зыркнул глазом, – Навиим. Так ты своих людей назвал? Вот Родослав и определил вам место рядом с городком Нави.

– А что озеро по этому городку названо? – спросил Андрей.

– Озеро, – вдруг сразу посерьезнев, ответил Лукомысл, – названо по началу пути в Навь! В царство нежити. По началу того пути, по которому пойти можно, только вернуться вряд ли. Раньше наши предки возвращались. Теперь все кто уходит, уходят навсегда! И те из Старгорода тоже ушли… путь искать…, – он отвернулся и замолчал.

Ночи здесь были светлые, как день и лодьи бежали по спокойной воде до глубокой ночи, пока впереди не показалась полоска берега. Сил направил нос корабля к открывшемуся меж берегов проходу.

– Вот она река Волхв, – махнул рукой Лукомысл.

Лодьи втянулись в узкое горло реки, и пошли вдоль не высоких берегов, пока на очередном повороте навстречу им не выступили высокие курганы, напомнившие Андрею пирамиды города мертвых в далекой и жаркой стране Египет.

Сил заливисто свистнул и, резко повернув руль, ввел лодью в неприметную речушку, прячущуюся в кустах тальника. Пробив зелень крутой грудью, лодья, неся своего лебедя, влетела в тихую заводь и спокойно закачалась на волне. За ней уже входили в естественную гавань остальные.

– Ну, вот он ваш дом! – впервые глухо обронил Сил, – Мира вам и покоя.

– Ну, вот он наш дом! – как сквозь вату услышал Антон.

– Антон! Антон! Заснул что ли! – тряс его за плечо Павел. Жорик показывал на берег.

– Вон Константиновский дворец. Там президент живет. А мы чуть правее и встанем у пирса. Там дом нашей лайбы. Яхт-клуб там.

– Антош, – тихо сказал Павел, – ты понял, что нам тут отсидеться надо. Если нас искать кинутся, то в Москву. К моей бывшей благоверной. Поп тот кроме нее моих адресов не знает. Они там пошурудят, а нас нет. Глядишь, забудут.

– А ты думаешь, будут шурудить?

– Береженого – бог бережет…

– А не береженого – конвой стережет, – захохотал Жорик проходя мимо, – Пойду собираться.

– Мы тут у этого уркагана отсидимся на его хате. Там нас мама родная не найдет. Потом у меня тут сестра троюродная, – при этих словах Антон округлил глаза на Павла, тот засмущался, – Точно сестра. В Публичной библиотеке работает. Такая мышь белая. Она нас сведет со своими архивариусами. Может они чего скажут. Только показывать будем копии. Вроде как в музее скопировали или у ветхих бабок на Ладоге. Я считаю, надо отсидеться.

– С сестрой троюродной… я за! – кивнул Антон, – А что в кабак не пойдем?

– В кабак пойдем! Эта не та среда обитания, в которой нас будут искать.

– Мудро ты Паш заговорил. «Среда обитания», «Архивариусы», «Публичная библиотека». Но если в кабак идем… и если сестра… я готов! Павлины говоришь? Хе.

Хата оказалась роскошной пятикомнатной квартирой, из окон которой как на ладони был виден во всей красе храм Спаса на крови. Дверь в квартире была бронированная, вместо глазка видеокамера. Во всех комнатах евроремонт и остатки не разграбленных при большевиках дворянских дворцов. Типичное логово новой российской буржуазии перековавшей финки на орала. Жорик забросил их в это логово на, не менее роскошном чем квартира, Лексусе паркетном внедорожнике, всю дорогу сокрушаясь, что пора брать Хаммер, а то что-то никто его на Невском не уважает. Отперев дверь пудовым ключом, Жорик запустил их в этот оазис антиквариата, широким жестом обвел весь пейзаж и добродушно изрек:

– Там в шкафах шмотки на любой вкус. В холодильнике выпить, закусить. Только не нагружайтесь, я через три часа заеду. Покажу вам ночной Питер. Пока кореша!

В шкафах было все. На удивление кто-то, кто отбирал вещи, обладал достаточно хорошим вкусом. Висели вечерние костюмы вперемешку со спортивными куртками и разным барахлом, но было из чего выбрать. В холодильнике был джентльменский набор напитков и всякой снеди.

Антон сразу нырнул в ванну, напоминающую тонущий Титаник. Павел скинул грязные штаны и рубаху, налил себе коньяку из вычурной бутылки и сел в мягкое кресло, дожидаться своей очереди.

Минут через сорок в гостиную вышел распаренный Антон в шикарном махровом халате, благоухающий шампунями и парфюмом.

– Не желаете принять ванну, сэр? Милости прошу, – он сделал ручкой, – Там еще халатов как в сауне. А вы тут коньячком разминаетесь, сэр?

– Я смотрю, Антоша ты освоился тут. Глянь там, в гардеробной, наряд нам на вечер. Чтобы не слишком по босяцки, и чтобы не очень от братвы отличаться. Нам с ними теперь надо слиться.

– Слиться в экстазе? – катая глоток коньяка на языке, поинтересовался Антон, – А коньяк кстати ничего.

– Слиться в безликости, балбес. Закусывай, а то тебе везде святые мерещиться стали. Это от слабости органона к алкогольным напиткам, – Павел нырнул в ванную комнату.