Евангелие от Андрея

Жорик заехал около десяти вечера. Грустный негр не просто так пел у него на яхте. К удивлению Антона и Павла братан повез их сначала в джазовый клуб на Площади Восстания с коротким именем «CHE». Не трудно было догадаться, что имя заведению дал легендарный барбудос, знамя всех латиноамериканских революций и кумир молодежи 60-х Че Гевара. Интерьер заведению дало представление питерских дизайнеров о Латинской Америке и горячих аргентинско-кубинских парнях. Разбудив голод легким чилийским вином и острыми мексиканскими пирогами, они посидели за столиком послушали виртуозные импровизации молодых джазистов и по знаку гостеприимного хозяина направились дальше. Антон удовлетворенно отметил, что стиль полу-денди, полу-гангстер из фильмов о далеких двадцатых в Америке, был угадан верно. Они мало выделялись из публики и почти не отличались от Жорика. Следующим номером программы был ресторан «JAKATA» там же на Площади Восстания. Они даже не садились в машину. Здесь Жорик решил заправиться перед бурной ночью. Перед дверью стояли крепкие ребята, никого не пускающие без клубных карт. Их гид, только кивнул при входе, и парни услужливо распахнули двери, как перед королевским высочеством, входящим в двери Букингемского дворца. Официантки бабочками запорхали вокруг ярко-красной бабочки крепко сидящей на бычьей шее Георгия Михайловича. Теперь по-другому его назвать, язык не поворачивался. Он милостиво улыбнулся своей челяди. Друзья не сомневались, что данный ресторанчик принадлежит ему, или его бригаде. Кивок головы и понятливые официантки взмыли к потолку и тут же запорхали вокруг стола, стоящего в небольшой нише. Ди-джеи завели, так любимые хозяином блюзы, и под их печальные напевы подносы с королевским ужином и батарея бутылок, казалось, сами приплыли к честной компании.

– Любишь ты поесть Жора, – восхитился Антон.

– Люблю, – охотно согласился тот, нагнулся к ним и тихо сказал, – Вы братаны меня Жорой не называйте.

– А как? – так же тихо переспросил Павел.

– Ну не хотите Георгием, тогда Гошей. А то Жора как-то по-блатному, – при этих словах Павел, чуть не поперхнулся бутербродом с черной икрой.

– Я воль, мой генерал, – быстро ответил Антон. В его планы не входило портить отношения с их спасителем и спонсором.

Насытившись, компания за полночь покатилась дальше. По Невскому проспекту они вырулили на Адмиралтейскую набережную. Гоша, как он просил себя называть, лихо раскрутил огромный Лексус и всунул его в почти незаметный просвет меж машинами стоящими на набережной. Спокойно вышел, хлопнул дверью и вразвалочку зашагал к двери с надписью «Декаданс». Друзья поспешили за ним. Опасения, что они сегодня проведут ночь в стрипт-притонах, не оправдывалось, и Антон опять похвалил себя за выбор стиля одежды «Гангстеры времен сухого закона». Фэйс-контроль, стоящий у двери, определил их фейсы, как вполне приемлемые. Вернее определил, что фейс Гоши заслуживает быстрого открывания дверей без навязчивой просьбы предъявить клубную карту.

Он вошел спокойно и направился вглубь полуподвального помещения к стойке бара. На ходу он кивал танцующим и пьющим, что сразу давало повод думать, что он здесь завсегдатай. Дальнейшее их продвижение через танцующую толпу подтвердило это предположение.

– Это Шурик Боровский из Русского музея. В картинах шарит, – указывал на людей их гид, – Это, вон у стойки, Толя Белкин – редактор Собаки точка Ру. Эта, что задом вертит с мужиком – Ленка Бинди, тонкая штучка. А с ней хозяин этого борделя Эдик Мурадян. Хай, Эдик! – он поднял руку.

– Хай, Гоги!

– Чего у тебя сегодня пусто?

– А тебе чего?

– Удивляешь!

– Все танцы сегодня в АБСЕНТЕ. Так что, хоть и рад тебя видеть, и твоих друзей, – Эдик галантно поклонился, – но мой тебе совет. Дуй в Абсент. Я вот тоже посижу чуток и туда. Займи мне место.

– Да там уже все забито, – лукавил Гоша.

– Тебе найдут. Кто ж Георгию Михайловичу откажет, – польстил Эдик, добавив тихо про себя, – Сумасшедших нет!

– Тогда мы погребли. До встречи. Ленок! – снизошел уходящий, – И ты тоже подъезжай.

– Буду, буду, – выдавив улыбку, радостно пропела девушка.

Они развернули свой танк с наворотами эксклюзивного тюнинга и, выскочив опять на Невский долетели по ночному Петербургу до Аничкова моста. Повернули на Караванную улицу, проехали чуть-чуть, и Жорик уверенно свернул во второй двор направо, считая от Невского проспекта. Проехал под арку, опять свернул направо и припарковал танк у серой стены в темном дворе. Они вышли и почти тут же увидели ступени уходящие вниз. Ни фонаря, ни вывески только массивная бронированная дверь, да зрачок видеокамеры, для тех, кто смотрит на тебя сверху вниз, даже сидя в подвале. Жорик громыхнул кулаком по двери. Ждать он не привык по определению. Крепкие парни распахнули двери и, прежде чем они успели открыть рот или рассмотреть в мареве белой ночи входящих, он рыкнул им прямо в лицо:

– Нюх заварили, суки!