Евангелие от психопатов

– Не стоит благодарности. Я просто рада за тебя, прощай, – старая американка протянула худую венистую руку и вытерла слёзы этой незадачливой русской, села в машину и завела мотор. Тронувшись с места, она опять физически ощутила присутствие Элвиса. Король разместился на заднем сидении, вдова даже чувствовала запах бриолина, исходящий от его шевелюры.

– Ты знаешь, детка, настроение у меня просто отличное, несмотря на паршивую погоду, вруби-ка нашу любимую, – произнёс Элвис.

– «Jail house rock»?! – старуха с удивлением подняла седые брови.

– Не, «Don’t be cruel» – ответил Элвис.

Ушла

      Дождь лил бесконечным потоком уже третий день подряд, – это голодный Тлалок⁴ гневался и подыскивал себе жертву. Растрёпке и дела не было до этого синемордого, как он называл Тлалока, он просто в него не верил. Вернувшись с работы, он сразу обнаружил то, что не могло не расстроить: машина жены стояла припаркованной, как обычно, но, стекло с водительской стороны было открыто и в салон уже порядком набежало дождевой воды. Курила она, что ли? Ей же нельзя.

      Растрёпка со злостью провернул ключ в замке наружной двери, вошёл в квартиру и крикнул с порога:

– Катя!.. Катя, мать твою! – Растрёпкой овладела ярость. Оставила машину открытой под дождём, кто теперь будет сушить салон?

      Катя не отвечала. Не разуваясь, Растрёпка прошёл в зал. Необычно гулкий стук от его ботинок отрикошетил в область темени страшной догадкой. Пусто, в квартире было пусто. Не было здесь ни коровы-жены, ни пасынка, ни его собственного, родного, маленького сыночка. Растрёпка всё уже понял, знание вязким облаком висело в опустевшей квартире и проникало в него всё глубже с каждым шагом: цок, цок по паркету, – их нет и не будет, цок, цок, ты допрыгался, рыжий, ты перегнул палку, в чём-то ты был, всё-таки, не прав. Цок, цок, цок – три шага до спальни.

– Катя! – отчаянно и с надрывом выкрикнул Растрёпка, всё же, надеясь увидеть жену свернувшейся в калачик на кровати, хотя, он знал, что привычки спать днём у неё не было. Постель была пуста. Кроватка малыша тоже.

– Матвей! – Растрёпка с шумом выдохнул и кинулся в комнату пасынка. В комнате Матвея тоже никого не было; на кровати мальчика не осталось даже белья, голый матрас непривычно пестрил мелкими полосками.

Растрёпка схватился за телефон как за спасательный круг. Непослушными пальцами набрал привычный номер, – аппарат жены был отключен. Знание поглотило его. Растрёпка понял всё: жена вышла из-под контроля. Теперь все эти уютные вечера, секс, ужины, сказки, компьютерные игры, торты со свежими ягодами – в прошлом. В будущем – поиски, одиночество, алименты. Растрёпка повалился на диван из чёрного кожезаменителя, обхватил кудрявую голову обеими руками и взвыл: «Су-у-ука!»

      Синемордый бог ацтеков заглянул к нему через широкое окно и облизнулся. Что может быть вкуснее, чем расстроенный мучитель? Тлалок причмокнул от удовольствия и от души шарахнул молнией.

Плакса-вакса

Сержанту Берри просто везло на этого Сергия Гриценко, это заметили все в отделении. Сначала – визит плачущей жены этого негодяя, потом – жалоба старухи-соседки, далее – дело о краже со взломом в кабинете психолога, Джоан Эшлей, главным подозреваемым по этому делу проходил, кто бы вы думали? Мистер Гриценко! И вот теперь этот персонаж явился в полицейское отделение сам, об этом Винсенту доложила дежурная секретарша Тиффани, хорошенькая толстушка, испытывающая глубокий интерес к уголовному делопроизводству.

      Сержант Берри только вернулся с обеденного перерыва и взялся за свою почту, как Тиффани, прикрыв рукой микрофон на наушниках, зловеще прошептала:

– Винси, там твой мучитель явился собственной персоной, у него что-то стряслось, и он хочет поговорить с офицером полиции.

Винс сразу понял, о ком речь: мучителей у него на участке было раз, два и обчёлся. Неприятное предчувствие поселилось в животе сержанта Берри, но, он поборол его, подхватил планшет с пристёгнутой к нему ручкой и вышел в коридор.

Растрёпка сидел на кресле у стенда «Наши герои – вчера и сегодня». Его заплаканное, покрытое алыми пятнами лицо выглядело жалким, контрастируя с портретами гордо позирующих самодовольных героев американской полиции.

– Чем я могу вам помочь, сэр? – заботливо поинтересовался сержант Берри, брезгливо разглядывая парня с репутацией мучителя.

– Моя жена пропала, и пропал мой малыш… Мой маленький малыш пропал, его нет дома… – Рот у Растрёпки был перекошен к низу, как у пятилетней девочки, которой не купили игрушку.

– Расскажите подробней, при каких обстоятельствах это произошло? – Винс взялся за ручку и заскользил ею по планшету, стараясь не упускать деталей. Дурное предчувствие не отпускало, кружась в животе полицейского.

      Из сбивчивого рассказа Растрёпки стало ясно, что он вернулся с работы и обнаружил машину жены открытой под дождём, самой же её дома не было, дети тоже пропали.