Ever since we met (СИ)

— Ну-ка, — тетя Лена ее совсем немного теснит, бедром чуть подтолкнув, улыбается мягко. — Ты кофе уже доварила, да? Жаль.

— Почему? — Саша хмурится непонимающе. Что не так-то? Вроде бы все идет как надо, Ваня сейчас к завтраку спустится, так в чем дело? Но тетя Лена вместо ответа баночку с гвоздикой с полочки со специями достает и пару гвоздиков закидывает в турку. Саша чуть ли не вскидывается — остается только надеяться, что вкус не испортится.

— Если Ване вкус не понравится, всю вину спихивай на меня, — тетя Лена подмигивает заговорщически. — Раз ты уж с ним в одном доме живешь, значит, можешь на что-то повлиять, чтобы все прошло хорошо. Постарайся не забывать добавлять ему в кофе гвоздику до самого ритуала, ладно?

— Ладно, — отзывается она эхом, ничего не понимая. Впрочем, ей и не нужно понимать, ей нужно только знать, и она знает — ей не будут врать. Раз ей сказали, что так надо делать, чтобы ритуал прошел как следует, она будет это делать. — А мне что нужно?

— А ты и так все правильно делаешь, — улыбка согревает, заставляя улыбнуться в ответ. — Хотя можешь попробовать добавлять жасмин. Не обязательно, только если хочешь.

Она вместо ответа шкафчик открывает и баночки перебирает в поисках той, где высушенные белые цветки ждут своего часа. Находит легко, снимает крышку, чтобы запах вдохнуть, зажмурившись — приятный, теплый, он будто проникает внутрь, согревая ее, как магия от той капельки, что на цепочке на ее шее висит, пусть магия в ней и была явно другой. На ее плечи ложатся ладони слишком неожиданно, и она вздрагивает, роняет баночку — она жалобно звякает, ударяясь о край кухонной тумбы, и разлетается на несколько частей. Осколок царапает ее ногу, отлетая, заставляет зашипеть и глаза распахнуть, беспомощно наблюдая за тем, как легкие лепестки медленно оседают на пол, а на царапине проступает кровь.

— Ванюш, блин, — тетя Лена вздыхает. Ну да, Ваня, кто бы еще такое сделал? — Напугал Сашуньку, молодец. Убирать теперь сам будешь. Отвечать надо за свои действия.

— Я жасмин рассыпала, — жалуется она. На полу могут быть мелкие осколки, не только крупные куски стекла, но хотя бы их она может собрать — садится на корточки и подбирает один, другой, третий. — Теперь мы без него?

— Сашунь, ты когда-то видела, чтобы у меня запасов не было? — вопросом на вопрос ей тетя Лена отвечает, и становится спокойнее. — Оставь это стекло в покое и иди сюда. Видишь теперь, почему я постоянно говорю, что надо носить тапочки?

Тапочки она в этот раз как раз-таки обула, чему искренне рада — можно перешагнуть через этот локальный хаос, не рискуя порезаться еще больше. Ваня ее снова за плечи ухватывает, на этот раз крепче, но на всего пару секунд.

— Извини, что напугал, — просит он, тянется к тумбе, бумажную салфетку оттуда берет, и, сложив пару раз, прижимает к царапине. Его пальцы на момент задевают ее кожу, прежде чем она сама салфетку перехватывает, позволяя ему убрать руку — она не вздрагивает на этот раз, но закусывает губу до боли, заставляя себя собраться и не концентрироваться на этом прикосновении. — Сильно болит?

— Все в порядке, — даже улыбнуться получается с первого раза и без особого труда. — До свадьбы заживет.

Тетя Лена улыбается так, будто знает что-то, им неизвестное, из-за двери кладовки в углу кухни извлекает большую коробку, из нее — жестянку поменьше, из которой в новую баночку перекочевывают пару горстей жасминовых лепестков. Ваня бардак, за секунду возникший, убирает старательно, и Саша ловит себя на том, что наблюдает за ним. Пялится. А пялиться, между прочим, нехорошо — ее щеки заливает румянцем стыда, и остается только надеяться, что он этого не заметил. Кофе, с огня снятый за секунды до его прихода, стынет медленно — он еще горячий, пусть и не обжигающе, когда она его в чашку переливает и ставит на стол, к месту, на котором Ваня любит сидеть.

— Ты как-то по-другому его в этот раз сварила, — говорит он, едва глотнув немного. — Вкусно, но непривычно. Мне нравится.

Еще бы ему не нравилось, думает она, потянувшись к середине стола за печеньем. Было бы странно. Ей иногда кажется, она может кофейные зерна просто залить водой, прямо так, без перемалывания, и он все равно скажет, что ему нравится результат. Если и есть в мире что-то, что Ваня любит безусловно, это кофе. Ей иногда почти даже завидно. Почти, думает она, заваривая себе чай, еще не значит совсем.