Ever since we met (СИ)

— Именно так, ни в чем не ошибся, — она кивает, серьезность на себя напустив, но в глазах чертенята пляшут. — А при чем тут я? На глаза специально не лезла, в обожание свое носом тебя не тыкала, не шантажировала, на жалость не давила, общалась с тобой ровно столько и ровно так, чтобы оставаться в рамках приличия, вон, даже с Андрюшей больше времени проводила, чем с тобой.

— Я недавно, кстати, Маринку встретил, Климову, помнишь ее? — вставляет и дядя Андрей свои пять копеек. — Ну, сама понимаешь, еле узнали друг друга, сколько прошло, лет двадцать? Узнала, что я развелся и женился снова, и сразу выдает такая «на Наташке, да?». Вы ж, мол, постоянно рядышком ходили, тебя ж, мол, с ней чаще видели, чем с женой, как это не на Наташке?

— Наташке чужого не надо, — наставительно заявляет тетя Наташа. — У Наташки свой есть. И совесть тоже есть. Она, конечно, большую часть времени спит летаргическим сном, но есть же.

— Если мне когда-нибудь покажется, что твоя совесть уснула особо крепким сном, я ей лично кофе сварю, — заявляет тетя Лена, но не сердито и не угрожающе, скорее, подхватывая шутливый тон. Саша думает, так оно или ей лишь кажется — не кажется, видимо, потому что тетя Ира фыркает.

— Я впервые это услышала, девочки, — делится она, скорее, с ними, чем со старшими, — больше двадцати лет назад. Вам бы такую дружбу, чтобы вы лет через двадцать с лишним повторяли то, что сейчас одна другой говорите.

Им бы такую дружбу, действительно. Имбирь пощипывает язык, Саша жмурится довольно — в чае лимонная кислинка, и медовая сладость, и липа послевкусием на языке. Теплом по телу разливается, расслаблением по мышцам — откинуться на спинку стула и позволить себе на пару секунд не думать ни о чем, вот чего хочется.

Всего через те самые пару секунд она понимает, что хочется не совсем этого. С девчонками переглядывается коротко, кивает им, дожидается ответных кивков, и из-за стола встает, снова будто бы невзначай задевая Ваню. Это ощущается почти как мазохизм, она добровольно подвергает себя этому испытанию, не пытаясь даже сдерживать себя от якобы случайных касаний, зная, что ей не позволено больше и вряд ли и когда-нибудь будет, но пытаться себя на этой границе удержать еще сложнее. Она пробовала, она знает. Она к этому не готова. Может быть, как-нибудь потом?

Готова она зато к тому, чтобы на полу в ее комнате, подушки и пледы на пол поскидывав, лежать вчетвером, как в огромном гнезде, головы рядом, на соседних подушках, глаза полуприкрыты, голоса приглушены. С тех пор, как Лиза стала жить у Букиных, они так не устраивались ни разу, и они ей и не говорили, что могут болтать обо всем на свете, устроившись поудобнее и выключив свет, в почти полной темноте, не считая почти призрачного намека на фонарный свет за окном и тускло горящей свечи на подоконнике. У Лизы ладошка маленькая, теплая, сашину ладонь сжимает несильно, будто в поисках поддержки — Саша пожимает ее ладошку в ответ коротко, быстро, мол, я тут, все в порядке, но не отпускает после этого.

— Главное — не бояться, — говорит она. Настя собирается в лес в одиночку впервые в следующее полнолуние, Соне своей очереди ждать аж до осени, а Лизе и вовсе рано, и она из них четырех единственная призывавшая Мать, единственная с ней связавшаяся. — Когда боишься, можешь случайно сделать что-то не так. Магия не прощает ошибок, и лучшее, что случится в таком случае — Мать просто не появится.

— Ты не помогаешь не бояться, — бормочет Настя. Соня хихикает, что-то согласно под нос бурчит. Саша тянется, чтобы их по лбам небольно щелкнуть.

— Я помогаю вам понять, — говорит она, — что главная угроза не снаружи, а внутри вас. И так всегда и во всем. Нам не надо бояться идти в лес — страшнее нас в лесу все равно никого нет, стоит нам принять свою силу и научиться ею пользоваться. Нам не надо бояться других ведьм — самое страшное случится не если нам попытаются навредить, а если мы не сдержимся.

— Как я? — спрашивает Лиза, голос ее подрагивает. Лица ее в темноте не видно, но Саша и так знает, что на нем написано. Вина. Ее она не щелкает по лбу, гладит зато по голове, тоже на ощупь.

— Как ты, — подтверждает она. Ей понятно, почему тогда, когда Алина и Соня только появились тут, тетя Ира попросила ее помогать им. Она сама не так давно этому всему научилась, но видит, что им легче что-то понять, когда объясняет она. Наверное, потому, что ее они воспринимают скорее как подругу, чем как наставницу, и все же, зная, как она близка к старшим ведьмам, не сомневаются в ее словах. — Поэтому, когда вы делаете что-то, вы должны быть уверены, что знаете, что делаете. Даже если это плохое. Даже если вы кому-то вредите. Не позволяйте магии взять верх над вами. Она — ваша сила, ваше оружие, но никогда оружие не управляло носителем. Вас должен сдерживать ваш разум и здравый смысл, но не страх.

— Мы не должны бояться? — уточняет Соня.