Эволюция

— Итак… — сказал старик, словно возобновляя прерванную беседу. — На чем мы остановились? Ах да, ты собирался убить меня. Долго еще ждать?

Алексион стоял с открытым ртом… Коварный голосок помалкивал. Ни одна мысль не приходила в голову.

— Нет ответа, — задумчиво констатировал старик. — Неужто ты исчерпал свои возможности? Ну тогда — что? Твоя Леди нарушила договор — за это придется платить, и платить будешь ты, — рот старика, не скрытый капюшоном, сложился в улыбку. — Для начала надо бы поломать твои игрушки.

Старик раскрыл ладонь, и с нее сорвались иглы темной энергии, полетевшие в нефилимов. Красная кровь хлынула из ран на их шеях и потекла сквозь пальцы, которыми они пытались зажимать раны. Вены на теле солдат налились черным, ноги подкосились, головы пронзила неистовая боль, глаза налились красным, злая энергия рвала их тела на части, кожа чернела и слезала слоями.

Старик поднял взгляд на баллисты, и они начали разрушаться: деревянные части просто рассыпались в прах, металл покривился и покрылся ржавчиной.

— Теперь — эти зверушки, — старик повернулся к Исповедникам. Люди в белых одеяниях сбросили оцепенение и бросились на бога, их руки оделись огнем. Женщина, добежавшая первой, сделал выпад, но старик неуловимым движением поймал ее руку.

— Так, что тут у нас? Ага. Ты связал их ману нательными рунами. Простенько, но эффектно…

Он вывернул руку нападавшей — треснули кости; женщина хотела крикнуть, но бог положил другую руку на ее лицо, которое размякло и потекло, как переспевшая груша — кричать стало нечем, и вот уже безжизненные кости Исповедницы горкой лежали у ног темного божества.

Старик посмотрел на остальных Исповедников уже без всякого интереса. Они, однако, не были обескуражены гибелью соратницы и продолжали надвигаться на темное божество. Тогда он небрежным движением руки вызвал волну темной энергии, которая накрыла людей в белом и отхлынула, оставив на земле пару дюжин обглоданных скелетов.

— Что же нам теперь с тобой делать? — старик снова обратился к Алексиону.

Алексион пребывал в немой беспомощности: ни голос пустоты в душе, ни шепоток матери не пришли ему на помощь перед лицом этой неукротимой мощи. Он был один. Одинок и покинут, он только и мог, что смотреть на свою смерть, безликую и неизбежную.

* * *

Отоспавшись и придя в себя в реальном мире, группа собралась в крепости Сумеречного Трона за знакомым столом совета. Джейсон внимательно рассматривал покрывавшую стол резьбу и заметил, что изображенные на ней веселящиеся скелеты держат в руках пивные кружки. Забавно.

Альфред свернулся клубком в своем любимом кресле, наведя один кошачий глаз на собравшихся. Последнее время он был подозрительно тих, словно после достопамятного разговора в тронном зале не переставал обдумывать какую-то важную мысль.