Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней

Для таких защитников кредита, как Селигмен, свобода кредита и свобода выбора представляли собой две стороны одной монеты. В «эру свободы» казалось совершенно естественным, что кредит тоже освобожден от контроля со стороны государства[1093]. В реальности американское правительство, конечно, не оставалось безразличным. «Новый курс» сыграл ключевую роль в расширении рынка потребительского кредита. Мировая депрессия (1929–1931) негативно сказалась на ипотеках и всей строительной сфере. Рузвельт предлагал два способа выхода из кризиса. Первый – напрямую помочь тем, кто не мог выплатить ипотеку, через организацию Home Owners’ Loan Corporation («Кредитная корпорация домовладельцев»). К 1936 году, в котором корпорация завершила свою деятельность, она смогла помочь каждому десятому заемщику по ипотеке. В долгосрочной перспективе более эффективным оказался второй способ, а именно деятельность Федеральной администрации жилищного строительства (FHA), основанной в 1934 году. Сама FHA не выдавала деньги. Однако она страховала ипотеки, тем самым нередко спасая отчаявшихся людей. Ипотечный кризис усугублялся небольшим размером частного банковского сектора. В большинстве своем банки не желали связываться с частными клиентами. Работа FHA сделала потребительские и ипотечные кредиты менее рискованными для банков. Не прошло и года с момента основания FHA, а уже 8000 банков начали с ней сотрудничество. Спустя десятилетие почти половина всех ипотек страховалась на федеральном уровне

[1094].

Это «золотое» соглашение между банками и государством сыграло решающую роль в расширении рынка кредитов для физических лиц. Во-первых, дома дороже, чем радио или холодильники. Потому ипотеки составляют бо́льшую часть от кредитов для физических лиц, чем «незастрахованные» потребительские кредиты. Во-вторых, в современных обществах существует тесная связь между долгом по ипотеке и долгом по другим кредитам. Чем больше первый, тем больше второй[1095]

. И дело здесь именно в ипотеках, а не во владении недвижимостью как таковой. В Греции и Италии процент имеющих собственное жилье выше, чем в Соединенных Штатах, однако жители этих стран чаще получают дома и квартиры по наследству, поэтому реже берут кредиты на приобретение жилья[1096]. Когда же люди берут ипотеки, они привыкают к большим долгам, к тому же наличие ипотеки вынуждает их брать кредиты для других целей, так как у них остается не так много наличных. Поэтому ипотека в целом увеличивает объемы потребительского кредита. В итоге кредитование физических лиц позволило банкам выйти на огромные запасы капитала. До «Нового курса» большинство кредитов выдавались финансовыми компаниями. К 1940 году коммерческие банки их обогнали

[1097].

Не следует опускаться до карикатурного изображения американцев расточительными, а европейцев бережливыми. Существовали разные степени и тенденции, однако говорить о каких-то абсолютных величинах не имеет смысла. Не все американцы одобряли кредиты. Еще в 1930 году известные банкиры Федеральной резервной системы обвиняли рассрочку под проценты в том, что она заставляет американцев «потакать своим капризам» и является причиной Великой депрессии[1098]

. После Второй мировой войны Джон Кеннет Гэлбрейт и другие писатели продолжали высказывать свои беспокойства относительно того, что Америка превращается в долговой пузырь. Хотя условия кредита становились все демократичнее, доступ к нему никогда не был одинаковым для всех. В 1920-е годы афроамериканцы в два раза чаще покупали мебель в рассрочку, чем белые, которые пользовались для этих целей кредитом. Так как темнокожих владельцев магазинов было не так много, а финансовое обеспечение афроамериканцев зачастую было недостаточным, их семьи были в большинстве своем отрезаны от системы магазинных кредитов и кредитных карт[1099]. Федеральная Торговая комиссия докладывала о похожих расовых различиях и позже, в 1969 году. Реакция европейцев на кредиты также не была однородной. В Великобритании в одном только 1936 году было подписано 7 миллионов соглашений о рассрочке[1100]. Нацисты проводили кампании против потребительского кредита, заявляя, что он противоречит природе немцев, однако оказались не в состоянии прекратить его распространение. После войны потребительские кредиты распространились по стране очень быстро, на них приходилось 15 % розничных продаж в Западной Германии. Предприимчивые туристические агенты вскоре начали предлагать первые отпуска в кредит. За 1970-е годы потребительский кредит в Германии вырос больше чем в четыре раза[1101].