Exemplar

Ныне я покидаю сей мир. Благоговейно прочитанная «Ave Maria» доставит мне большую радость, нежели тот, кто вложит мне в руку золотом тысячу марок. Все едино, о Боже, я опоздал и причинил себе великое зло! Не помышлял ни о чем, хотя и мог все исправить. Как много часов пролетело впустую! Как же я позволил себе из-за ничтожных вещей забыть о вечном блаженстве! Было бы лучше, да и принесло бы мне больше вечной награды, если бы я по любви при виде милого друга, поступившего вопреки божественной воле, отказался от радостей, чем если бы кто-то вымаливал для меня у Бога награду, стоя на коленях тридцать лет напролет. Слушайте, слушайте, люди, печальную новость: время у меня на исходе! Я обошел всех вокруг, прося малого подаяния от заслуг добрых людей ради моего искупления, но они отказали мне в этом, ибо боятся, что им самим не хватит масла в лампадах[534]

. Ах, Боже небесный, смилуйся надо мной: в те дни, когда я ходил праздным, мне, в здравом теле, можно было стяжать великую награду и богатство, а теперь я был бы признателен и за крохотное подаяние — лишь ради искупления, не награды, но мне его никто не дает. Ах, примите близко к сердцу, молодые и старые, то, что сказано мною, и пока можете, собирайте в благое время богатство, чтобы в назначенный час не пойти по миру с протянутой дланью и не быть, подобно мне, всеми отверженными.

Служитель. Увы, милый друг, твоя скорбь задела меня за живое, заклинаю тебя Богом живым[535]

подать мне совет, чтобы мне не испытать тех же страданий.

Ответ умирающего, не готового к смерти. Наилучший совет, величайшая мудрость и осмотрительность, какие есть на земле, заключаются в том, чтобы приготовиться к смерти с помощью общей исповеди и воздержания от того, чем ты оказался пленен[536]

, а затем неизменно вести себя так, словно в этот же день либо, самое позднее, в течение этой недели тебе предстоит отсюда уйти... Теперь представь себе в сердце своем, что душа твоя оказалась в чистилище и вынуждена в нем оставаться десять лет за свои злодеяния, тебе же отпущен лишь год, чтобы ей как-то помочь. Прислушивайся к ней почаще, как она печально взывает к тебе и говорит: «Увы, мой любезнейший друг, протяни мне свою длань, сжалься надо мною и помоги мне выйти скорей из этого лютого пламени. Я терплю бедствие, ибо никто, кроме тебя, памятуя о верности, мне не приходит на помощь. Я забыта всем миром, каждый занят только своим».

Служитель. Незабвенное наставление тому человеку, кто, чувствуя, подобно тебе, его важность, готов его записать в своем сердце. Но как бы ни были проникновенны твои словеса, люди сидят здесь и едва ли внимают тебе. Имея уши, не слышат, имея очи, не видят. Никто не хочет умирать прежде, чем будет оставлен своею душой.

Ответ умирающего, не готового к смерти. Поэтому, когда они ныне висят на крючке горестной смерти, восклицая от великой и изнуряющей скорби и нестерпимой тоски, то не бывают услышаны. Смотри: как среди сотни людей, носящих духовное облачение (о прочих я умолчу), нет ни единого, кто бы прислушался к изреченным мною словам, чтобы обратиться и выправить жизнь, так уже дошло до того, что среди многих сотен не сыщется и одного, кто бы не попал неготовым в силки смерти, как это случилось со мною. Благо тем, кто не умирает внезапно без осознания близости смерти. Ибо суетная слава, плотские удовольствия, любовь преходящая и корыстные поиски необходимого ослепляют толпу[537]. Но если хочешь вместе с немногими избежать горестной и неподготовленной смерти, то следуй моим наставлениям. Гляди: усердное созерцание смерти, преданная помощь своей несчастной душе, к тебе скорбно взывающей, приведет тебя быстро к тому, что ты не только не будешь бояться кончины, но станешь ее дожидаться в сердечном томлении по ней. Почаще вспоминай обо мне всякий день, запиши мои слова в основание сердца. Посмотри на мои горькие муки. В скором времени они станут твоими. Что за ночь! Блажен тот, кто, когда-то родившись, подошел подготовленным к смертному часу. Сей отходит легко, как бы ни была горька его смерть, ибо его охраняют светлые ангелы, сопровождают святые, принимает небесный чертог, а его уход отсюда — это вход в отечество вечное. Увы, Боже, где-то душа моя обретет приют себе в эту ночь в чужой и неизвестной стране! Как же ей оставаться покинутой? Как быть ей, скорбящей, среди других скорбных душ? И кем будет тот, кто, преданный до конца, ей сумеет помочь?