Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик

После 1830 года ‹…› нерадивость возникла в одежде, в нравах и даже в языке: стали жить, как говорится, нараспашку! Новословие[352]

(néologisme) вошло в язык. Школьному юношеству и простому народу понравилась странная мысль сделать переворот во французском народном танце, и они заменили в старинном гавоте (gavotte) отцов наших движения закругленные, красивые, медленно развиваемые, каким-то неистовым прыганьем, непочтительным и непристойным, и стали называть словом, приноровленным к делу, le chahut. Выдумали даже глагол chahuter (вместо танцевать)! Маскарады в театре Разнообразностей (théâtre des Variétés) вошли в моду после 1830 года. Появились костюмы, изобретенные расстроенным воображением, самые небрежные, шутовские для мужчин и женщин, костюм выгрузчиков леса или дров из барок (débardeurs), более для женского, нежели для мужского переодеванья! (1855. № 70. 2 апр.).

Как видим, сложные для перевода слова в русском тексте сопровождены французскими оригиналами. Причем надо заметить, что эти слова в самом деле не имеют русских аналогов; le chahut – это вариант простонародного канкана, порой его так и называли двумя словами сразу: cancan-chahut, но первое слово, войдя в русский язык, вытеснило второе. А débardeur – это карнавальный костюм, который носили во Франции и мужчины, и женщины (широкие панталоны и белая блуза), а изначально действительно костюм грузчика, но каким русским словом это передавать, непонятно. Но самое интересное, что, несмотря на эти французские вкрапления, Булгарин тут же в подстрочном примечании приводит полный французский текст переведенного им фрагмента. Таким образом он обращается сразу к двум категориям читателей: к тем, кто не знает французского, и к тем, кто его знает и потому предпочтет знакомиться с текстом по оригиналу. Такие параллельные публикации становятся опять-таки ценнейшей лабораторией перевода, и мы видим, как творчески подыскивает Булгарин эквиваленты для труднопереводимых слов: le sans-gênе передает как «нерадивость» (словарное значение: бесцеремонность, развязность[353]

), le débraillé – как «нараспашку» (словарное значение: неряшливость, неопрятность); а «les plus excentriques» – как «изобретенные расстроенным воображением» (хотя двенадцатью годами раньше, в очерке «Лев и шакал», сам считал возможным употребить по-русски слово «эксцентрический»[354]).

Публикация оригинального текста рядом с переводом более или менее естественна, когда речь идет о критике чужого перевода; гораздо реже переводчики приводят текст оригинала рядом с текстом собственного перевода. Но Булгарин помещает параллельно русские и французские варианты также и в статьях, вообще не связанных с проблемами перевода.

Предсказуемо выступая против засорения русского языка иностранными словами, Булгарин тем не менее сам постоянно вставляет в собственные русские тексты французские слова и выражения, но считает своим долгом подыскивать для них русские эквиваленты, причем именно эквиваленты, а не просто транслитерации:

Само собой разумеется, что в статьях ученого содержания допускаются так называемые технические выражения

, т. е. слова, взятые с языков греческого или латинского, и что даже в общежитии есть наименования французские и немецкие, которые должно удержать. Так, смешно было бы называть биллиард шарокатом, а биллиардный кий – шаропихом, как хотели некоторые старинные литераторы; но введение в русский язык и в русскую грамоту иностранных слов и выражений для того только, чтоб затемнять смысл и пестрить язык, выказывая свою ученость, едва ли не смешнее! (1855. № 256. 19 нояб.).