Фаина Федоровна

Естественно, история с веточным кормом в тот день не закончилась. Вообще-то я так и думала, что мне обязательно припомнят отказ собирать срезанные, измученные засухой ветки.

Возможно, мой протест против сбора этого корма имел и более глубокие корни, чем соображения долга. Вместе со своими однокурсниками в студенческие годы я ездила «в колхоз» на уборку картошки. До сих пор я помню эти бессмысленно проведённые там недели – в грязи, с отвратительным и донельзя скудным питанием и с почти нулевым результатом. С почти нулевым – потому что, ну, сколько мы могли собрать картошки вручную на полях огромного хозяйства, занимающегося в первую очередь выращиванием пшеницы? Картошку «спускали» сверху по плану, как и выращивание томатов, огурцов, свёклы и капусты, но выполнения этого плана никто всерьёз не требовал. Сейчас даже странно это вспоминать, будто эта поездка на картошку состоялась давным-давно, как будто сразу после войны – настолько скудной и отвратительной была наша жизнь в этом совхозе. Но на самом деле это происходило не так уж задолго до перестройки. И сбор веточного корма наверное пересёкся с воспоминаниями о картошке…

«Наш» совхоз специализировался на выращивании зерновых. Никогда не забуду его бескрайние, ко времени нашего приезда уже скошенные, залитые осенним солнцем, поля. Нас привезли для размещения в какое-то село. Открыли заброшенного вида клуб. Мы побросали сумки и пошли за околицу. Зашли в поле. Подстелили пальтишки и куртки и с визгом и криками повалились на землю – так она манила нас – сухая, тёплая, прогретая знойным августом и ещё не остывшая к началу сентября. И лёжа тогда на жнивье я впервые в действительности увидела купол небес, не в смысле красивое словосочетание, а как прозрачную полусферу, покрывающую нас, копошащихся слабенькой кучкой на тарелке земли. Так теперь покрывают стеклянными колпаками торты в витринах кондитерских. Срезанные стебли пшеницы пахли солнечной пылью, но лежать на них было неудобно. Мы встали. А вдалеке уже шёл трактор, запахивая остатки стеблей в землю, чтобы дождь и снег размочил их, сгноил и перемешал с почвой, чтобы забеременевшей весной земле было чем кормить своих зародышей. И мы пошли устраиваться к себе в клуб, таскать солому в тюфяки и вбивать палки для сушки одежды. А поле после нас внезапно опустело, как пустеет кроватка новорожденного, забранного из роддома.

На следующий день стало холодно и дождливо.

«Овощное» поле тоже было большим. Не бескрайним, как пшеничные поля, но казавшееся поначалу непреодолимым. За несколько дней мы прошли это поле и собрали с него картошку, потом нас перекинули на поле капусты. Свёклу и помидоры запахали в землю прямо при нас, в те дни, когда мы заканчивали с капустой. Это было странно. В магазинах не было овощей, а тут – прекрасные помидоры, упругую свёклу перерывали тяжёлыми машинными плугами и хоронили в земле.

–Почему так?

–А всё равно сгниёт. Сушить негде и никто не будет. Свалят в овощехранилище – там будет только вонять. А нам за помидоры и свёклу всё равно не заплатят.

–Зачем же выращивали?

–Так план выполняли.

Но если к помидорам мы прямого касательства не имели, и брали их с поля только, чтобы поесть вечером, то с картошкой было совсем обидно.

Картошку наши парни рыли лопатами. Подрывали землю и выворачивали клубни на поверхность. Девчонки шли за парнями. Клубни надо было освободить от налипшей земли, уложить в ведра, отнести ведра в большие ёмкости, напоминающие пластмассовые мусорные контейнеры. Контейнеры были высотой чуть ниже человеческого роста. Затем по борозде проходил трактор с прицепом, мальчишки втроём, вчетвером опорожняли эти контейнеры в прицеп, трактор увозил картошку на взвешивание, потом её уже кто-то другой перегружал в грузовики, и грузовики увозили урожай в город. Картошка была основным студенческим продуктом питания, мы относились к ней уважительно, поэтому лично я, да и другие девчонки в собственных шерстяных разноцветных перчаточках, привезённых из дома (рабочих рукавиц нам никто не дал), тщательно эту картошку очищали. Парни наши тоже старались вырывать её из земли понежнее. Вёдра не опрокидывали махом, а осторожно картошку ссыпали, помогая руками. Но потом… Из контейнера в трактор -рраз! Из тракторного прицепа в грузовик – два! С грузовика на пол овощехранилища – три. Оттуда в ямы для хранения – четыре… Нечего удивляться, что когда моя мама приносила картошку из овощного магазина домой, то выбрасывала, как гнильё, больше половины…

Дня два или три мы проработали старательно. Потом к нам в поле приехал местный мужичок. Походил между нашими рядами, поглядел, как мы работаем… Подозвал к себе наших бригадиров.

–Вы чего ребята, возитесь с каждой картофелинкой, будто она вам золотая? Мы ведь картошку по весу сдаём, не по вёдрышку.