Фаина Федоровна

–Я ведь не дурак, Ольга Леонардовна. Больному делать во вред ничего не буду. Не надо всё усложнять. – Он поднял ящик и потопал к двери. Когда он выходил, что-то со стуком упало вдруг на пол. Послышался звон стекла. Паша ругнулся, но не остановился, а как направился, так и двигался к лифту. Я встала, вышла в коридор, чтобы посмотреть, что упало. Табличка «Григорьева О.Л. канд. мед. наук.» валялась на полу. Осколки стекла разлетелись по сторонам. Я подняла табличку, протёрла её тряпкой, сунула в пакет. Стекла носком ноги аккуратно сдвинула в кучку. Почему-то мне было больше не жаль, что я уволилась из этого места.

Вдали в коридоре слышались ещё какие-то неясные звуки. Кажется, они раздавались из той комнаты, где когда-то обретались наши мужчины. Я пошла на звук. В пустой и тоже раздолбанной комнате, спиной ко мне стоял Олег и перебирал какие-то вещи в ящике своего стола.

–Привет! – Сказала я и подошла ближе. -Прости меня за то, что я тебя прогнала вчера. Я, по-настоящему, не хотела…

Олег обернулся, взглянул на меня.

–Я сам ушёл, – он отвернулся снова. Вся его фигура и голос выражали одно желание – чтобы меня больше здесь не было.

–Олег… – Я не хотела встречи с ним, но в глубине души искала её, и всё во мне, как только я поняла, что увижу его, стало каким-то жалким, как в детстве, когда чувствуешь себя виноватой и хочешь просить прощения, но не знаешь, простят ли тебя.

–Я просто зашла спросить… Как у тебя с работой? -Я говорила коротко, глухо.

Он повернулся ко мне, подошёл и крепко взял за локоть, развернул меня лицом к себе, и мне пришлось смотреть на него снизу вверх.

–Ольга, что ты хочешь? – голос его звучал напряжённо, как колокол.

–Не знаю… – честно ответила я, и это было правдой. – Я ничего не знаю.

Я стояла и смотрела в его лицо, в его подбородок, и оно мне казалось таким знакомым, будто я знала его всю жизнь. -Если хочешь, поедем сейчас ко мне.

Он выпустил мою руку и сказал:

–Нет.

Меня будто хлестнули.

–Что, на трезвую голову я тебе уже не нравлюсь? Ты ещё назови меня бабушкой.

Он прищурился.

–А ты уже бабушка? Я не знал.

Нравоучительность и уверенность, это то, что всегда нужно в разговоре с больными. Я представила, что он сидит передо мной на табуретке для больных и коленями упирается мне в ноги. И голос мой теперь звучал, будто я разговаривала с пациентом.

–Я тебя старше всего на тридцать с чем-то лет. Следовательно, я тебе не бабушка, а мама. Ты спал с мамой, которой у тебя не было. Всё по Фрейду. Именно поэтому ты ко мне вчера и пришёл.

Я резко развернулась и пошла в коридор.

–Ольга, постой! – Он вдруг догнал меня и прижал спиной к стене, заключив между двумя своими вытянутыми руками, не давая опомнится, не давая уйти. Он наклонился и заглянул мне в глаза.

–Ну, зачем ты говоришь глупости? При чём тут Фрейд? На фиг мне сдался твой Фрейд?

В глубине коридора, теперь уже от лифта, опять затопали шаги Павла. Очевидно, он возвращался за новой порцией проводов.

–Поедем гулять куда-нибудь? – вдруг быстро сказал Олег.

–Спускайся в машину! – Он разжал руки, я торопливо пошла навстречу Павлу. Когда мы поравнялись, тот посмотрел на меня с удивлением, а потом, будто вспомнив о чём-то, стукнул себя по лбу и сказал:

–Это не ваша книжка случайно? – Он достал что-то из кармана и подал мне.

Я смотрела на него, ничего не соображая.

–Ваша, наверное. Там написано: «Дорогой Ольге Леонардовне на память».

Я машинально протянула руку. Он сунул мне маленький томик – крошечное подарочное издание Есенина в сафьяновом переплёте. На каждой странице мельчайшим шрифтом по одному небольшому стихотворению.

–Откуда она у вас?

–У ремонтников в комнате увидел. Им она ни к чему. – И он пошёл дальше.

Я положила Есенина в сумку и пошла к лифту. Внутри меня пылал солнечный сноп. Он сиял, не давая дышать. Я не гуляла тысячу лет. Можно сказать, что я вообще никогда не гуляла последние двадцать лет. Только в составе туристических групп и строго по часам.

–В Рощу? – сказал он, уже привычно садясь на сиденье.

–Хоть в Рощу. Куда ты хочешь. Только поцелуй меня. – Я была свободна, я понимала, что чтобы я сейчас не сделала или не сказала – всё будет правильно, всё будет прекрасно.

И он сразу же прижался своими губами к моим губам. Руки его обнимали меня, подвластные нашему общему желанию. И я почувствовала, что то, что сейчас происходит, это всё – правда, это правильно и не смешно, и что Олег тоже думал обо мне, что тоже меня хотел, как и я его. Я закрыла глаза, а когда открыла, он смотрел на меня ласково и удивлённо.

–Что? -спросила я гордо.

–Замечательно, – сказал он.

–Что замечательно?

– Что у нас впереди целый день.

Я одёрнула юбку и завела двигатель. -А ты вообще почему оказался в больнице? Тебя тоже вызвали в кадры?

–Да. Окончательный расчет. И тебя тоже?

–Да.