Фантастический Калейдоскоп: Ктулху фхтагн! Том II

Я втискивался в пролом, старательно подгибая колени, раздирая куртку, лез, чувствуя необъяснимую необходимость в этом. И лишь когда туман начал подниматься, растекаясь по расселине, я не выдержал, бежал прочь, а сперва крутанулся на месте, сбивая в кровь ладони, и быстро пополз на четвереньках назад из пещеры, выбрался и отбежал сначала к перевалу, а затем, еще дальше, к дороге, к людям.

Вернее, пока прочь от людей, от друзей-приятелей, отправившихся вместе со мной в составе той туристической группы. Лишь добравшись до конца осыпей, остановился, оглянулся. Перестав слышать, ощущать движение тумана, а еще что-то большее: шорох неведомых шагов, тихо сопровождавших меня как на пути вперед, так и при бегстве обратно. И голос, тот самый голос…

– Никаких повреждений, – Игнат распрямился. – Давайте запаковывать, тут я ничего не найду. Или меня же вы тут и найдете.

– Нехорошо так говорить, – заметил сержант. – Вы же…

– Ой, да прекратите, вы нам два дня поисков этими суевериями мозги компостировали, сейчас хоть не надо! – не выдержал Баатар, сам начавший мерзнуть.

Небо выхолаживалось, да еще с реки подуло холодом, видимо, ночью подморозит. Туман начал охватывать реку, утихомиривал Буйную, до нас ее щебетание стало доноситься все слабее и слабее. Сююн погружался в его белизну, хотя казалось как раз обратное, будто озеро начало выходить из берегов и само двигаться в горы, медленно расползаясь.

Жамбалын не ответил, молча принял у Семена мешок и стал помогать с погрузкой тел. Я все возился с упаковкой вещей иркутян, странно, конечно, что их не забрали сразу, видимо, посчитали уликами. И жаль, что не дождались нас, хотелось расспросить кого-то поподробнее, кого-то со свежим взглядом, а не сержанта.

– Красиво, – наконец, произнес Баатар. – А еще красивей будет через часик, когда туман начнет переливаться в долину. Вот тогда не оторваться, жаль, темно только очень, не видно такой прелести.

– Надо бы до того времени свалить отсюда, – не выдержал Жамбалын. – Не хочется в тумане оказаться, – он откашлялся, переменяя тему: – Продрогнем, холодом веет.

Баатар фыркнул, точно ворчливый кот.

– Опять вы за свое, – с ноткой презрения произнес студент. – Ведь серьезный человек на ответственном посту, столько всего повидали, а пересказываете какие-то бабкины сказки.

– А они куда вернее ваших баек, – не выдержал сержант. – Поди, мало народу погибло на Сююне с… да хоть в прошлом веке. Человек тридцать, не меньше, и все те, кто не верил, что тут опасно.

Семен встал между спорящими, стал успокаивать сержанта. Странно, что так тихо, видно, сам не хотел тревожить сгущающийся сумрак. Как и полагается вести себя в таких местах, стал вполголоса выговаривать Жамбалыну, тот передернул плечами, но замолчал.

Суеверия окружали Сююн непрошибаемой стеной. Но сержант в одном прав, в тумане к озеру лучше не соваться. Мало того, что его вода холодна в любое время года – на дне его били холодные ключи – так еще и горька, как полынь. Тоже примеси минералов и солей.

Местные издавна обходили Чертово озеро десятой дорогой, я не слышал, чтоб кто-то из аборигенов – кроме молодых да ранних – осмеливался тревожить вечный покой Юзмерча. Напротив, отговаривали только. Все погибшие возле озера за последние пару сотен лет исключительно переселенцы с большой земли или их неблагодарные потомки, смеющиеся над чужой верой. Всякий раз напрасно.

Туман поднимался, зыбился, внезапно до моих ушей донеся знакомый шелест, я обернулся и замер. Из расселины медленно, величаво даже, изливался поток, странно поблескивавший в сумеречном небе, сияние это происходило будто бы изнутри его, неприятно холодное. Я вздрогнул, шагнул назад, зацепился за Баатара и едва не упал. Студент удивленно на меня глянул, не успев ничего сказать, но тут же посмотрел в ту же сторону и изумлено произнес:

– Вот это да! Никогда подобного не видел.

– Пакуйте уже! – тотчас среагировал Жамбалын, резко дергая тело, зацепившееся рукавом за пластик мешка.

Игнат поднялся, разглядывая истекавший туман, прищурившись, будто растерзанное в прозекторской тело. Хотел что-то произнести, но в этот момент Жамбалын встал перед ним, загораживая всем остальным обзор, произнес нечто распевное, несколько слов, затем, велел немедля уходить. Лицо его, прежде невозмутимое, сейчас необычно побелело, сержант едва сдерживался, чтоб не бросить все и уйти прочь, бежать, куда глаза глядят, только б не оставаться тут, не видеть, не слышать, не ощущать.

Как я когда-то, очень давно и совсем недавно. Кажется, всего ничего времени прошло с той поры, несколько минут назад я выскочил из расселины, озираясь, верно, как безумец, оглядывая себя, в тех местах, где меня коснулся туман. Слыша в голове все тот же странный шорох, шепот, вздох, я не понимал, что это там, в глубине, тут на ясном солнце, я не выдержал ощущений этих, не смог, я побежал прочь, я…