Фантомный бес

— Если я вижу, что мой противник вскинул ружье, я не буду ждать, пока он нажмет курок, я лучше сделаю это первым. Дело в том, что большевики в Кремле необыкновенно коварны и наглы. Они уверены в своих силах и хотят почти весь мир. Я выдам вам тайну, ибо пора. Вы должны это знать. Недавно приезжавший Молотов холодно и твердо потребовал, чтобы мы не мешали им захватить Финляндию, Румынию, Болгарию и разместить опорные пункты в Дарданеллах. Естественно, по всем четырем пунктам я им отказал. Что касается Румынии, то в генерале Антонеску я нашел человека чести. Он прекрасно меня понял и твердо придерживается данного им слова. Но особенно мне было жалко маленькую беззащитную Финляндию. Молотов уехал зеленый от злости.

— Вы правильно поступили, мой фюрер, — почти вскричал Кейтель.

— Не дело для Великой Германии идти на поводу у бандитов, — добавил Гальдер.

— Итак, они накапливают силы на нынешней нашей границе? — медленно, почти задумчиво спросил Гитлер.

— И быстрыми темпами.

— Ну что ж! — Гитлер грозно улыбнулся. — Это, скорее, нам на руку. Восточный вопрос, так или иначе, потребует решения. Чем больше дивизий они соберут на границе, тем проще нам будет покончить с ними одним махом. Как ни коварен азиат в Кремле, нас он не обманет. Ошибок делать мы не станем. Нападать на Англию через Ла-Манш проблематично. А вот лишить ее надежды… Надежда Англии — Россия и Америка. Если рухнут надежды на Россию, отпадет и Америка, поскольку разгром России будет иметь следствием невероятное усиление Японии в Восточной Азии и на Тихом океане. Вот уж американцы там попляшут.

— Это несомненно, — сказал Кейтель.

— Если мы Россию прихлопнем, Англия потеряет последнюю надежду. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия. Вывод прост: Россия должна быть стерта. Подходящее время — весна 1941 года. Но до поры мы должны молчать, ибо внезапность остается чуть ли не главным нашим оружием.

— Вот так, — сказал Гальдер и сжал кулак.

— Чем скорее мы расколотим Россию, тем лучше. Операция будет иметь смысл только в том случае, если мы одним стремительным ударом разгромим все государство целиком. Захвата какой-то части территории недостаточно. Остановка действий зимой опасна. Поэтому лучше немного подождать, но подготовиться тщательно. И уничтожить Россию в течение весенне-летней кампании.

— Что значит уничтожить, мой фюрер? — спросил Гальдер. — Как вы это видите?

— Единое государство на восточной границе нам не нужно. Создадим не менее семи протекторатов, экономически от нас зависимых. От коммунистов пространство очистим. Русских аристократов, которые ныне сидят в Европе, управлять этими землями мы тоже не пустим. Они всегда будут к нам враждебны. Создадим для русских новую интеллигенцию. Но скромную, без полета. Без завихрений. И нам верную. Для начала этого хватит.

— В таком случае пора приступать к разработке плана операции, — заметил Кейтель.

— Так приступайте! — сказал Гитлер.

— Как назовем операцию? — поинтересовался Гальдер.

— Как? — Гитлер весело присвистнул. — Как? Нравится мне наш древний император-победитель, рыжебородый Фридрих. Так и назовем — «Барбаросса».

Аппетиты Японской империи.

Февраль 1936-го, декабрь 1941-го

— Ваше величество, в столице мятеж!

— Как? — спокойно спросил Хирохито. Он снял очки, внимательно посмотрел на них и снова надел. А уже затем взглянул на побледневшего, слегка трясущегося секретаря. — Не волнуйтесь, мой друг, — сказал. — Обычное дело. Ничего страшного.