Фашисты

Помимо этих ключевых носителей — тысяч марширующих и атакующих — нацизм привлек множество сочувствующих разного возраста и социального положения; миллионы из них отдали нацистам свои голоса. В одной трети немецкого населения, поддержавшей фашизм, более всего впечатляет то, что все эти люди находились вдалеке от переднего края классовой борьбы. В основном они обитали вне крупных промышленных центров, вне сферы организованного крупного производства, не принадлежали ни к высшим кругам современной крупной буржуазии, ни к мелкой буржуазии, ведущей свой рискованный малый бизнес, ни к армии безработных, вышвырнутых на улицу во время Великой депрессии. Этот широкий круг поддержки, скорее всего, смирился с парамилитарной тактикой нацистов, поверив, что они только обороняются и что твердая рука государства сможет призвать их к порядку. Помимо открытой массовой поддержки, нацизму тайно потакали старорежимные военные и правительственные круги, тоже стоящие в стороне от главных столкновений современной классовой борьбы. В целом сторонники нацизма не были социальными маргиналами. Они не страдали от материальных лишений, не были отчуждены от общества. В основном это были крестьяне, госслужащие, дипломированные специалисты, работники сферы образования, кустари-ремесленники, жители провинциальных городов. Важной причиной прихода нацистов к власти стал классовый конфликт, зашедший в «патовую ситуацию»: не потому, что нацизм представлял интересы каких-либо классов в их борьбе с другими классами (хотя и вполне нейтрален он не был), а скорее потому, что обещал преодолеть классовый конфликт, и обещание это казалось вполне выполнимым, учитывая политику движения и социальное происхождение самих нацистов.

Большинство этих немцев устали от классовых распрей, их удручала слабость и унижение Германии. Довоенный конфликт между кайзеровским старым режимом и «марксистским» пролетариатом проходил в достаточно ритуализированных рамках, не разрушая силу и единство страны. Но война разрушила все ритуалы, ослабила и старый режим, и государство в целом. В сокрушительном и неожиданном военном поражении можно было винить и реакционные элиты, стоявшие у государственного руля, и социалистов, отвергавших патриотизм и принявших на себя ответственность за сдачу страны. Дальше немцы стали свидетелями яростных классовых столкновений в первые послевоенные годы, утраты немецких территорий, тяжкого бремени репараций. Германию растаскивали на куски государства-победители. Немцы нищали, но богатели французы, британцы, славяне к востоку от Германии. В глазах обывателя повинны во всех этих международных унижениях Германии были социалисты и либералы, возглавлявшие раннюю Веймарскую республику, а также, возможно, евреи. Дальше немцам пришлось испытать на себе две международные экономические катастрофы — кризис инфляции и Великую депрессию, — ожесточившие (пусть и в меньшей степени, чем после войны) классовое противостояние. Треть немцев позволила убедить себя в том, что во всех этих бедах виновны иностранцы, а также оба классовых лагеря. Социализм предлагал лишь утопическое будущее и хаотическое настоящее — «большевизм» или «жидобольшевизм» (так называли его и белогвардейские эмигранты, и восточные немцы), царящий сейчас в России. Чтобы победить капитализм, немецким социалистам недоставало ни сил, ни решимости. Они не предлагали решений — лишь несли с собой новые проблемы. В свою очередь, не мог победить социализм и восстановить экономику и промышленный и финансовый капитализм, в умах публики тесно связанный с интернационализмом, еврейством, либерализмом и Депрессией. При этом ни один из противоборствующих классов, по-видимому, не стремился исправить законы капиталистической экономики.

Гитлер предложил другое решение, убедительно пообещав, что ему удастся подчинить классовые конфликты и законы капитализма общему благу нации — так же, как он подчинит великие державы и их прихвостней делу возрождения Германии. Для трети населения Германии эти две задачи выглядели вполне выполнимыми: во-первых, надо вручить власть надклассовой «третьей силе», которая преодолеет классовые конфликты любыми возможными средствами; во-вторых, мобилизовать немецкую национальную солидарность против всего чужеродного и разобщающего нацию. Это были весомые причины, чтобы отнестись к нацизму серьезно и сочувственно — и дать ему шанс.