Фашисты

Кароль создал полуреакционный авторитарный режим с претензиями на корпоративизм и стремлением к внешнеполитическому нейтралитету. Однако в 1940 г. Румыния оказалась под сильным давлением Германии. Имея у границ соседей, мечтающих поживиться ее территорией (среди них был и СССР), Румыния нуждалась в союзе либо с Германией, либо с либеральными странами Европы. Но Франции больше не существовало, Британия была далеко и сама могла рухнуть под ударами немцев, и Каролю, хотел он этого или нет, пришлось вступить в сделку с Гитлером. Экономика страны начала обслуживать нужды Германии, в самой Румынии появилось много немецких рабочих, что усилило влияние фашизма, в том числе и на короля. Кароль создал однопартийный режим «Партии Нации», привлек в него Легион и ужесточил антиеврейское законодательство (депортации и геноцид евреев описаны в следующем томе моей книги).

Однако Гитлеру удалось перехитрить Кароля. После подписания договора между СССР и Германией Румынии пришлось расстаться с северной Буковиной и Бессарабией в пользу СССР и отдать северную Трансильванию Венгрии. Политика короля потерпела крах. Генерал Антонеску заставил его отречься от престола и объявил себя диктатором. Антонеску не был германофилом, но надеялся, что после победы в войне Гитлер вернет ему Трансильванию. Сам генерал был малоизвестен, и Гитлер, плохо зная его, ему не доверял. Какое-то время диктатор делился властью с фашистами. Хоря Сима, новый вождь Легиона и друг Гиммлера, был назначен вице-президентом государственного совета. Легион взял под контроль пять министерств и 45 из 46 региональных префектур. Нам известен послужной список 40 префектов. 19 из них работали в гражданской адвокатуре, 12 были университетскими преподавателями, шестеро офицерами и трое оставшихся — государственными служащими (Ioanid, 1990: 201–202). Легион продолжал привлекать к себе молодых и образованных неофитов: в 1941 г. в нем числилось 18 тысяч человек с законченным средним образованием и 1100 учителей. Особо приветствовались такие кандидаты, как учащиеся коммерческих и профессиональнотехнических училищ. После окончательного разгрома коммунистической партии Легион втянул в себя многих рабочих. Рабочие отряды Легиона активно действовали на предприятиях и организовали как минимум одну крупную забастовку шахтеров (Ioanid, 1990: 72; Hitchins, 1994: 461).

О генерале Антонеску часто говорят как о фашисте. Но, судя по предшествующей его биографии, он был не более чем успешным офицером, честным, жестким и яро ненавидящим коммунистов. Формально он возглавил корпоративистско-авторитарное правительство, но продолжал поддерживать традиционные гражданские институции, а не «новый порядок» (Watts, 1993: 275). Это был полуреакционный авторитарист, нахватавшийся фашистских и корпоративистских идей, чтобы идти «в ногу со временем». Главное, что объединяло его с фашистами, был примитивный национализм, ярко прозвучавший в обращении к Совету министров в апреле 1941 г.:

Мы должны вселить в сердца румын ненависть к врагам нации. Я сам вырос на ненависти к туркам, жидам и венграм. Огонь ненависти надо раздуть так, чтобы он превратился в огромный пожар. Я беру на себя всю ответственность за это (Braham, 1998: 15).

Но мира в фашистском семействе не было. Антонеску тревожил радикализм его новых союзников и развившаяся у них склонность к коллективному насилию, а также слухи о том, что в Легион проникли коммунисты. Он впал в ярость, когда в ноябре 1940 г. легионеры убили в тюрьме 65 политических заключенных. В отчетах посольства Виши в Бухаресте много говорится о постоянных перепалках между Антонеску и его вице-премьером Симой. Диктатор требовал «спокойствия и порядка», Сима звал «к новым подвигам во славу нации». Вице-премьер наводнил министерства, университеты, больницы и Комиссию по румынизации легионерскими «наблюдательными комитетами», создавал из легионеров спец-подразделения полиции и ставил перед ними задачу «очищения нации». Антонеску пытался подчинить Легион своим надежным сторонникам, но ничего не мог противопоставить фашистским идеям пролетарского национализма, социального равенства, борьбы с капиталистическими «спекулянтами» и евреями. Французские дипломаты предрекали Румынии взрыв революционного насилия, за которым последует хаос и полный паралич власти. Сложившаяся ситуация, сообщали они, тревожит умеренных политиков и церковь, Легион становится все более «коммунистическим», его ряды пополняются озлобленными низшими классами, эти люди готовы порвать в клочья не только евреев, но и других «богатеев и предателей» (lanciu, 1998: 73–84, 91–92).