Фашисты

Фашизм был создан в Италии. Хотя довоенные интеллектуалы, позднее названные «фашистами», жили в разных странах — именно в Италии впервые зародилось чистое, беспримесное массовое фашистское движение. Само слово «фашизм» итальянское — от fascio

, связки прутьев: это слово первоначально означало любую небольшую, тесно сплоченную политическую группу. Подразумевалось, что, как связанные вместе прутья труднее сломать, так и группа людей становится сильнее, когда связана тесными узами товарищества. Отметим, что речь здесь идет о типе организации, а не о ценностях. Муссолини добавил этому слову дополнительное значение, возведя его этимологию к латинскому fasces

 — символу власти в древней Римской республике, топору в окружении розог: этот символ стал иконой фашистского движения.

Хотя идеи, позже названные фашистскими, в довоенной Италии витали в воздухе, фашизм как таковой возник лишь в конце Первой мировой войны. В 1915 г. итальянское правительство, соблазненное обещанием отнятых у Габсбургов территорий, примкнуло к Антанте. Однако вступление в войну вызвало серьезный внутренний конфликт. В течение 1915–1916 гг. на улицах Италии проходили массовые демонстрации, беспорядки, столкновения сторонников и противников войны. Этому предшествовали еще два социальных взрыва: резкое расширение избирательного права для мужчин, введенное (из тактических соображений) премьер-министром Джолитти в 1912 г., и период рабочих волнений, увеличивших популярность левого «максималистского» крыла Социалистической партии. Многие консерваторы и либералы опасались, что на смену либеральному парламентаризму придет уличная борьба. Споры из-за войны ослабили государство и раскололи все основные партии, в том числе и правящие — как либеральные, так и консервативные. В Социалистической партии (PSI) против войны выступило руководство, что поставило ее в уникальное положение среди прочих крупных социалистических партий. Это заставило «патриотических» социалистов — в числе которых был и Бенито Муссолини — порвать с партией и объединиться с радикальными националистами, футуристически настроенными интеллектуалами и синдикалистами в создании фашистского движения. Некоторые итальянские левые испытывали сильное влечение к национализму. Движения рабочего класса в других странах также демонстрировали патриотический энтузиазм, однако только итальянские левые, объединившись с националистами, образовали новую партию.

Этот союз имел три важные предпосылки. Во-первых, многие итальянцы четко различали итальянскую нацию и итальянское государство. Существовало твердое и популярное убеждение, что итальянское государство было создано в 1860-х путем дипломатических маневров между высшими классами и иностранными правительствами, причем народное движение «краснорубашечников» Гарибальди было отодвинуто в сторону. Националисты снова и снова пытались воспламенить национальный дух, и многие из них разделяли левый взгляд на государство: парламентаризм — подлог, депутаты парламента, как либералы, так и консерваторы, представляют только интересы богачей. Католическая церковь также была враждебна этому светскому государству и держалась от политики в стороне — так что, с точки зрения правых, государству недоставало и сакрального авторитета. «Старого режима», правящего государством, здесь не существовало. Современники были убеждены, что «официальная» Италия — не то же, что Италия «реальная», иными словами, что государство не представляет нацию.

Во-вторых, в итальянском рабочем движении имелся значимый синдикалистский элемент. Синдикалисты отвергали марксистский упор на партию и государство: они полагали, что революцию могут совершить «синдикаты» (профсоюзы и профессиональные объединения). Партии представляют только массы избирателей, а синдикаты воплощают в себе материальные основы жизни, следовательно, истинными общинами являются они. Каждый профессиональный синдикат может установить монополию на свой труд и, таким образом, взвинтить его цену; однако переизбыток неквалифицированных рабочих неминуемо должен привести к массовым и ожесточенным забастовкам. Поэтому, чтобы добиться высокой оплаты труда, всем рабочим необходимо объединить усилия. Со временем ожесточенные забастовки и уличные столкновения объединят рабочих всех профессий в единый революционный пролетариат. После революции общество превратится в «государство синдикатов», в основном децентрализованное и самоуправляющееся — хоть в нем и будет присутствовать технократическая «аристократия производителей». Формально синдикалисты были антиэтатистами, однако разделяли с фашистами неприязнь к социализму и тягу к насилию. Включая в пролетариат людей всех производительных профессий, некоторые синдикалисты отступали от марксистской озабоченности классовым вопросом и начинали превозносить власть всего «народа» или «нации». Для синдикалистов пролетариат и был нацией, готовой к бою.