Фата моргана

Бросив все снаряжение, я захватил с собой лишь полевую сумку, и флягу с водой. Тащить Рудольфа было тяжело. Желая попасть в лагерь до темноты, я надрывался из последних сил, останавливаясь только тогда, когда у меня перехватывало дыхание. Отдышавшись, я ругался, подбадривая себя крепким словом, и снова хватался за волокушу.

То ли от крепкой ругани, то ли подругой причине, Рудольф вдруг пришел в себя:

— Пистолет у тебя? — со стоном спросил он.

— Да!

— Пристрели меня и уходи. Мне не жить, а ты будешь свободным!

— Общественная мораль не позволяет мне убивать... — злобно сказал я.

— Трус... Убей меня! — и рыжий снова потерял сознание.

— Дурак, рецидивист паршивый! — пробормотал я.

Странно, но я и в мыслях не допускал того, что можно бросить, а тем более добить раненного. А ведь до этого я хотел убить его! Это обозначало, что моя теория резко расходится с практикой, но в тот момент у меня не было сил обдумать это.

Последняя часть дороги оказалась для меня особенно тяжелой, но когда я потащил волокушу под уклон, близость нашего лагеря придала мне сил. Увидев отблески огня в железной печурке, я подумал, что мне надо позаботиться и о себе, и изо всех сил метнул флягу, полевую сумку и пистолет в заросли кедрача. Эти вещи мне еще пригодятся!

— Что это? — увидев растерзанного Рудольфа, ужаснулся Кореец.

— Медведь! — выдохнул я, падая на колени от усталости.

Рудольфа уложили на одеяло. Достав свой нож, Юра осторожно распорол окровавленную одежду геолога. Кремень держал в руках мощный фонарь, а китаец с корейцем возились с бесчисленными ранами рыжего. Кривой был на подхвате. Перевязочного материала было мало, и он рвал на бинты все тряпки, которые попались ему под руку.

Присев на пустой ящик, я ужасом увидел, как сосредоточенный Юра зашивает разорванную щеку Рудольфа обычной суровой ниткой, продетой в большую ржавую иглу. Китаец притащил с кухни бутылку со спиртом, чтобы промыть раны. Увидев мое перекошенное лицо, Юра щедро плеснул спиртом в эмалированную кружку с водой и протянул ее мне. Я выпил этот коктейль залпом, по телу разлилось тепло, и меня сразу потянуло в сон.

Минут через пятнадцать в мою палатку просунул голову Кремень:

— Где пистолет?

— Был у Рудольфа... — пьяно пробормотал я.

— У него ничего нет, ни пистолета, ни сумки. Куда ты их дел?

— Наверное, все потерялось по дороге... Мне совсем не до этого было, когда я Рудольфа тащил. Как он, кстати?

— Следить надо было за оружием!

— Я тебя спросил, как раненный...

— Пока без сознания!

— Будем надеяться, что поправится, — примирительно сказал я. — А пистолет мы завтра найдем, ты не бойся, от волокуши широкий след остался.

Голова Кремня исчезла, не издав в ответ ни звука. Проваливаясь в глубокий сон, я подумал о том, что теперь я действительно свободен. У меня было все необходимое, чтобы покинуть лагерь хоть завтра!

Но все вышло совсем по-другому. Утром к берегу подошел траулер с непонятными иероглифами на борту.

Глава 14.

После посещения Охотска мне стало казаться, что я по горло сыт нашим путешествием. Стычка с бандитами на время примирила наш разношерстный коллектив, но конфликт продолжал тлеть, и для того, чтобы он разгорелся было достаточно любой искры. Эта проблема требовала срочного решения.

По прибытию в Магадан, я распорядился, чтобы вся команда переехала в гостиницу. Иван Гаврилович сказал мне, что лучшим в городе считается отель "Голден Хаус", но там не было мест, поэтому нам пришлось поселиться в трехзвездочном отеле, который гордо носил название места нашего пребывания. Сам капитан, разумеется, оставался на яхте.

Во время короткого совещания мной был объявлен трехдневный отдых. Вся команда, кроме Николая, могла самостоятельно распоряжаться своим временем.

— Я тоже? — удивленно поинтересовался Анатолий.

— Да!

— Сухой закон на это время отменяется? — удивил меня вопрос Эдуарда. Вот уж не думал, что его интересует выпивка! Воистину, в тихом омуте черти водятся...

— Да, — заявил я, — но, за Дениса будет отвечать его мать. Если я увижу его пьяным, последствия будут неотвратимыми! Еще вопросы есть?

Вопросов не было. Николай в дополнительных указаниях не нуждался, и я распустил собравшихся, не обращая внимания на обиженное лицо Елены.

Если бы мои спутники знали, что я задумал, то вряд ли бы они сохранили спокойствие! Мимо моих ушей вовсе не прошли намеки сестры относительно Полины и Анатолия. Известно: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке... Безусловно, моя родственница не совсем тактична, но это вовсе не обозначает, что она не наблюдательна! Подозрения Елены совпадали с моими собственными, и я решил, что через три дня и Полина и Анатолий будут уволены, ведь доверять им уже нельзя.

Сама Елена тоже доставила мне немало досадных минут. Терпеть ее капризы не имело смысла, значит, ее тоже надо отправить домой вместе с мальчишкой, от которого можно ждать неприятностей, связанных с его возрастом.