Fatal amour. Искупление и покаяние

Устроившись в кресле у постели, Николай велел лакею принести почту из кабинета, дабы скоротать время до того момента, пока Марья проснётся. Разбирая корреспонденцию, он откладывал в сторону приглашения на различные рауты с тем, чтобы позднее написать вежливый отказ. Появляться в свете без молодой супруги, коли она нынче пребывает в столице, Куташев посчитал излишним. Довольно и тех кривотолков, что уже гуляли по столичным гостиным, благодаря его не слишком разумному поведению после женитьбы. Среди последних писем обнаружилось одно из Тифлиса. Куташев долго не решался вскрыть конверт, гадая о том, что мог написать Андрей в ответ на его послание. Смеркалось. Лакей бесшумно вошёл и зажёг свечи в канделябре. Глядя на пламя свечи, Николай, пребывая в каком-то странном оцепенении, поднёс запечатанный конверт к ровно горящему огоньку, но, опомнившись, отдёрнул руку в тот самый момент, когда уголок успел заняться по краю красными искрами. Тихо чертыхаясь, князь пальцами погасил тлеющую бумагу и надорвал край обуглившегося конверта. Письмо Ефимовского оказалось довольно пространным. Андрей писал, о нравах, царящих в Тифлисе, и, в частности, в штабе главноуправляющего, о холодной и унылой зиме и ни слова о Марье. С присущей ему иронией Ефимовский описывал собственное положение адъютанта, сетуя на скуку гарнизонной жизни. Всё послание было выдержано в ровном дружелюбном тоне, но между строк легко читалась тоска по Петербургу, по безвозвратно ушедшим дням, когда их троих: Куташева, Анненкова и самого Андрея связывали, казалось бы, нерушимые узы дружбы. Стало быть, письмо было написано до того, как Ефимовский получил известие о женитьбе Николая на mademoiselle Ракитиной. Куташев устало провёл ладонями по лицу, да так и замер, не отнимая рук от лица. Не в первый раз его одолевали сомнения. Что ежели он ошибся, и Марья Филипповна вовсе не пыталась опорочить доброе имя Андрея в светских кругах Петербурга. Ведь ему так и не довелось услышать ничего скандального о нём. Марья пошевелилась и тихо застонала, очевидно, потревожив больную ногу.

— Мари, — склонился к постели Николай.

Голубые очи, затуманенные сном, открылись. Взгляд Марьи приобрёл осмысленно выражение. Румянец смущения окрасил бледные щеки.

— Nicolas, зачем вы здесь? — предприняла она попытку сесть в кровати.

— Ждал, когда вы проснётесь, — невозмутимо ответил Николай. — Как вы себя чувствуете?

— Голова кружится, — пожаловалась Марья.

— Вот видите, к чему привели ваши капризы, — попенял ей Куташев. — Доктор осмотрел вас и настоятельно рекомендовал оставаться в постели.

— Вероятно, сожалеете, что я не свернула себе шею, упав с лестницы, — усмехнулась Марья.

— Вижу, ваш сарказм снова при вас, стало быть, вашей жизни, в самом деле, ничего не угрожает, — улыбнулся Куташев.

В двери тихо поскрёбся лакей.

— Ваше сиятельство, — заглянул он, получив разрешение войти, — Софья Васильевна с Анной Кирилловной пожаловали, — доложил слуга.

— Час от часу не легче, — нахмурился Куташев. — Вынужден оставить вас, ma сherie, — поднялся он с кресла и направился к двери.

Николай легко сбежал по парадной лестнице в вестибюль, куда прислуга уже успела занести довольно внушительный багаж его сестры и её patronnesse.

— Nicolas! — повисла на шее у брата Софья. — Не думала, что застану тебя, — счастливо улыбаясь, отстранилась она, оглядев Куташева. — Отчего ты дома, а не на службе? — продолжала она щебетать, не давая брату вставить ни слова.

— Полно, полно, Софи, — рассмеялся Николай, стискивая в объятьях сестру. — С чем пожаловала?

— Соскучилась, — стараясь не смотреть в глаза Куташеву, ответила Софья. — А Марья Филипповна благополучно добралась до Петербурга? — обеспокоенно поинтересовалась девушка.

При упоминании жены лицо Николая омрачилось:

— Марья Филипповна, насколько мне известно, вполне благополучно доехала, — отозвался он. — Но нынче днём она оступилась и упала с лестницы.

Софья испуганно ахнула, приложив ладошку ко рту. В тёмных глазах княжны мелькнуло подозрение.

— Что с нею? — выдохнула она.

— Вывихнула лодыжку и довольно ощутимо стукнулась головой о перила, — ответил Николай. — Она у себя. Генрих Карлович осмотрел её и велел не вставать пока, — добавил он.

Mademoiselle Куташева вздохнула с видимым облегчением.

— Тебя ведь не было рядом, когда это случилось? — осторожно поинтересовалась она.

— Ты меня в чём-то подозреваешь? — тихо осведомился Куташев.

— Нет-нет. Что ты! — покачала головой Софья.

Сняв капор, девушка протянула его дворецкому, замершему в ожидании. Николай помог сестре избавиться от салопа и повернулся к тётке. Анна Кирилловна давно сняла верхнюю одежду и терпеливо ожидала, когда брат и сестра наговорятся, не решаясь напомнить о себе.

— Анна Кирилловна очень устала, — шёпотом произнесла Софья. — Ники, распорядись, чтобы комнаты натопили. Мы так замёрзли, — добавила девушка.

Повинуясь одному только взгляду хозяина, дворецкий поспешил отдать распоряжения, дабы челядь готовила комнаты для только что прибывших дам.