Фавориты Фортуны

Цезарь не видел причин торопиться домой после того, как закончилась его служба у Публия Сервилия Ватии. Целью его путешествия было исследовать те части Ликии и провинции Азия, в которых он еще не побывал. Однако он вернулся в Рим к концу сентября в год консульства Лепида и Катула и обнаружил, что город охвачен волнениями из-за Лепида, который уехал вербовать солдат в Этрурии, забыв о своей обязанности провести курульные выборы. Всех охватило предчувствие гражданской войны, все только об этом и говорили. Но гражданская война, реальная или воображаемая, не слишком интересовала Цезаря. У него имелись личные дела, которыми он должен был заняться.

Казалось, его мать совсем не старела, хотя какое-то изменение в ней произошло. У нее был очень печальный вид.

– Потому что Сулла умер! – осуждающе произнес сын – с вызовом, как в те времена, когда он думал, что Сулла был ее любовником.

– Да.

– Почему? Ты ничем ему не обязана!

– Я обязана ему твоей жизнью, Цезарь!

– Которую он сначала подверг опасности!

– Мне жаль, что он умер, – решительно проговорила она.

– А мне – нет.

– Тогда сменим тему.

Вздохнув, Цезарь откинулся в кресле, признав свое поражение. Аврелия высоко держала голову – верный знак, что она не сдастся, каким бы блестящим аргументом он ни воспользовался.

– Настало время, чтобы моя жена разделила со мной постель, мама.

Аврелия нахмурилась:

– Ей едва исполнилось шестнадцать.

– Слишком молода для замужества, согласен. Но Циннилла – моя законная жена уже девять лет, а это в корне меняет ситуацию. Когда она встречала меня, я видел в ее глазах, что она готова лечь в мою постель.

– Да, думаю, ты прав, сын мой. Хотя твой дедушка сказал бы, что союз двух патрициев чреват риском для деторождения. Я бы хотела, чтобы она еще немного подросла, прежде чем забеременеть.

– С Цинниллой все будет хорошо, мама.

– В таком случае – когда?

– Сегодня.

– Но сначала надо как-то отметить это событие, Цезарь. Например, семейный обед – обе твои сестры сейчас в Риме.

– Семейного обеда не будет. И никакой суеты.

И семейного обеда не было. Раз не предполагалось никакой суеты, то Аврелия ничего и не сообщила невестке об изменении ее статуса. И когда та отправилась в свою маленькую комнатку, в опустевшей столовой ее вдруг задержал Цезарь.

– Сегодня тебе сюда, Циннилла, – молвил он, взяв ее за руку и подводя к спальне хозяина дома.

Она побледнела:

– О! Но я не готова!

– К этому ни одна девушка не бывает готова. Пора покончить с этим. И потом у нас все будет хорошо.

Это была хорошая идея – не дать ей времени подумать над тем, что должно произойти. Хотя, конечно, она размышляла об этом все четыре долгих года. Цезарь помог ей раздеться, а поскольку был очень аккуратен, то сам сложил ее одежду, довольный, что наконец-то в этой комнате появились женские вещи, впервые с тех самых пор, как Аврелия выехала из нее после смерти отца. Циннилла присела на край кровати и смотрела, как он складывает одежду. Но когда он стал раздеваться сам, она закрыла глаза. Цезарь опустился на ложе около нее, взял ее руки, положил их на свое голое бедро.

– Ты знаешь, что сейчас произойдет, Циннилла?

– Да – ответила она, все еще не открывая глаз.

– Тогда посмотри мне в лицо.

Большие темные глаза открылись, она нерешительно взглянула на него. И увидела любовь в его улыбающихся глазах.

– Какая ты хорошенькая, жена моя, и как хорошо сложена!

Он дотронулся до ее груди, полной, высокой, с сосками почти одного цвета со смуглой кожей. Она подняла руку, желая погладить его грудь, вздохнула.

Цезарь поцеловал жену, и это было ей приятно! Она так долго об этом мечтала… Но в реальности все оказалось даже лучше, чем было в мечтах. Она раскрыла губы и ответила на поцелуй, а потом стала ласкать его и не заметила, как легла рядом. Тело девушки ответило восхитительным трепетом на прикосновение. Его кожа была шелковой, и удовольствие теплом разливалось по всему существу Цинниллы.

Хотя она знала, что должно произойти, ее фантазии меркли по сравнению с действительностью. Уже много лет она любила его, он был средоточием всей ее жизни. Быть его женой на самом деле, а не только по закону – это восхитительно. Стоило ждать, чтобы испытать такой восторг! Он не торопился и не делал с ней ничего из того, что выходило за пределы мечтаний девственниц. Потом ей стало немного больно, но не настолько, чтобы растущее возбуждение прервалось. Чувствовать его в себе оказалось самым лучшим в ее жизни, и она не отпускала его, пока какой-то волшебный и совершенно неожиданный спазм не охватил каждую клеточку ее тела. Об этом ей никто никогда не говорил. Но это, она поняла, как раз и было тем, из-за чего женщины хотят быть замужем.

Когда на рассвете они поднялись, чтобы поесть еще горячего хлеба и выпить холодной воды из каменного резервуара в световом колодце, то увидели столовую, полную роз, и кувшин легкого сладкого вина на поставце. С ламп свисали маленькие куколки, сплетенные из шерсти, и колосья пшеницы. Потом пришла Аврелия, поцеловала их, пожелала им счастья, а после явились и все слуги и Луций Декумий с сыновьями.