Федина Пасха (сборник)

А вот и солнышко, наконец, заглянуло сюда, раздвинув серятину туч. Радостным алмазом стрельнуло сквозь ветви в душу. Цвинькнула птичка. Слава Тебе, Господи! За все. И за цветочки Твои. Радовали они нас летом, чаруя ароматом, цветом. Теперь стоят на костяных ножках, передавая нам что-то свое, неземное, очень похожее на нашу жизнь. А мы как? Тоже от Бога. От земли. И должны жить, как эти цветы. Радовать Господа. Служить. И так же умирать. Пустыми телами в землю. А души? Где они там будут? Вот уж заволокло снежной пеленой меж верхушками дерев, заволновалось клубами снежного дыма и как будто там, в мыслимой глубине, рождалась мысль: живите, любите, кайтесь – самое главное на земле. Что-то коснулось в благодатном порыве, захолостнуло внутри от осознанного согласия. Ведь так все ясно и просто. Радостно заструились в душе живительные нити-мысли: запоминай. И держись. Господь рядом с тобой. Кажется, ручеек тоненький совсем, еще немного грехов – и он затихнет, но даже от тоненькой течи становится влажной душа. Как бы любовь постоянно подтекает – не забывает нас Господь. Тихо. Спокойно душе. Наступила внутренняя незанятая пауза. Уже почувствовала: вполз холодный темный червячок сомнения: это сейчас ты такая, нагулялась, надышалась, а потом-то? Суета ведь сожрет. И как бы в подтверждение, из дальнего уголка парка, появилась ватага парней. Спорили, хохотали. Ухожу. Солнышко опять заволокло. Прощальным взглядом окинула деревья, видевшие мои мысли, лесочек, и, «бразды пушистые взбивая», – к основной дорожке, унося с собой цветочки от моей Боженьки и Господа. Родилась мысль: нет, наверное не потрачен сегодняшний день. Это как птица с раненым крылом – хочет взлететь к небесам, собрав все свои силы. И страстное желание помогает ей, пусть на миг, попытаться оторваться от земли…взлететь.

Так и душа моя, грехолюбивая, израненная, пыталась тоже взлететь пусть хоть на миг. Но туда. К небесам…

К мостику

Уже было поздно, темно, когда я возвращалась домой со всенощной, накануне Рождества. Стоял крепкий мороз и я решила сократить путь, спустившись вниз, к мостику, через небольшой лесок. Шла быстро, обдумывая предпраздничные дела. Но это мало спасало. Как в русской сказке, дотошный Морозко все крутился вокруг меня, похватывая за щеки, руки, нос и шутя, приговаривал: – А тепло ли тебе, сударынька?

Тонкая, едва заметная, тропинка быстренько привела меня к маленькому мостику. Остановилась. Тишина и чернота холодной ночи пугали. Ни души. Ни звука. И чуть заострилась внутри тревога. Помолилась. Оглядевшись вокруг, замерла: страхи, мороз – все внезапно утонуло в ослепительно-белоснежной ночи. Над крошечной речушкой, с плавающим в ней бликом от единственного фонаря, заботливо склонилось несколько высоких деревьев, схваченных толстым пушистым слоем инея. Стволы их будто одеты в белый мех. В черной морозной тишине они долго и неторопливо, словно удивляясь, рассматривали свою необычную белизну в тихой темной глади воды.

Слабый электрический свет усиливал этот торжественный парад в ночи. Тут же, в снежном пуху, скручен мелкий искристый кустарник, напоминающий чем-то детский чепчик. Многочисленные тонкие ветвистые кружева причудливо переплетаются в искрящихся белоснежных венчиках.

– Свят. Свят. Свят еси Ты, Господи. Тонкая снежная простынка, над которой склонились балдахином деревья, мерцала разноцветными мириадами волшебного живого блеска. И все это тихо сияло ослепительной белизной в темной предрождественской ночи. Все пребывало в светлой любви и покое:

– Света от Света…

Чуть повыше мостика, из небольшого снежного заноса, крестиком вылезала нетерпеливая молодая сосенка, остальные торчали любопытными носиками и ждали, что будет дальше. Сонные уточки, всегда тут обитавшие, спрятались где-нибудь рядом, под мостиком, или в заштрихованных белым инеем камышах, но к заутрене они разбредутся по мелкой зыби речушки, чтоб распевать рождественские песни.

Казалось, все готово к большому торжеству. Все ждало. Посмотрела на небо. Там, где-то в далекой-далекой живой глубине, рассыпано несколько звездочек. Одна из них как будто… зазвенела… то-о-о-ненько… А вдруг та самая, наверное… С Рождеством Тебя, Господин наш! Сене небесная, Светоносная – радуйся Благодатная! Не хочу уходить. Ни мыслей, ни страха.

Но Морозко поторапливает. Иду и оглядываюсь. В детской радости очень хочется обнять все это и воскликнуть:

– С Рождеством Христовым! Слава Тебе, Господи! Слава Богу за все!

«Выходной день – ноябрьской зимой…»